Именем закона. Сборник № 3

— Логунов отрабатывает училища и военкоматы. Ковалев отрабатывает связи Сомовой, я сам хочу заняться Натальей Борисовной.

— Погоди. Видимо, и я тряхну стариной, раз уж Мусатов выплыл. А тебе другая дорога. В Вену полетишь. Третьяков пришел в себя, хочет дать показания представителю нашего уголовного розыска. Скажу сразу, командировку эту пробить было нелегко. Слишком много желающих скатать за границу объявилось. Но сделали. Летишь сегодня.

— Во сколько?

— Получи паспорт, валюту. Самолет твой в шестнадцать часов.

В Ташкенте было жарко. Казалось, что раскаленное солнцем небо опустилось прямо на мостовые.

Филин, Сергей и Саша-Летчик сидели в садике за низким столом перед белым двухэтажным особняком, рядом с бассейном, в который втекал искусно сделанный ручеек.

Хозяин, армянин Арташез Аванесов, угощал московских гостей.

На пестрой скатерти стояли кувшины шербета со льдом, блюда с фруктами и зеленью, сациви, лобио, куски осетрины.

Богатый был стол, а в глубине сада двое суетились около казана с пловом и шампурами с шашлыком.

— Хорошо у тебя, Арташез, дорогой, — Филин отхлебнул ледяного шербета.

— Нормально, Коля, живем как все. Скромно, тихо. При нашем деле главное спокойствие. Говори скорей, какое у тебя дело?

— Скажи, Арташез, я тебе помог?

— Век не забуду, падло буду, Коля.

— Твои люди с моей помощью наперстки в Москве держат. Без меня их бы чечены уделали нараз. И я с тебя доли не прошу. Так?

— Коля, зачем ты это говоришь, я твой должник. Помню, знаю. Что надо, скажи только.

— Опий-сырец.

Арташез задумался.

— Много? — спросил он после небольшой паузы.

— Центнер.

— Так.

— Это что, много для тебя? — усмехнулся Филин.

— Да нет, Коля, нет. Смогу достать через месяц.

— Долго, мне он срочно нужен.

— Конечно, опий есть, но его взять нужно.

— Как взять?

— А очень просто. Он у Батыра.

— Это у какого?

— Ты не знаешь. Он новенький, из бывших фрайеров. Но силу набрал, мешает мне, как может.

— Ну что ж. Давай научим. Где товар?

— Есть одно место, под городом. Поселочек небольшой. Там они его в чайхане прячут.

— Зови своих бойцов, пусть с моими все осмотрят, а потом я план разработаю. Плов-то где?

Филин засмеялся довольно. Похлопал Арташеза по спине.

— Голова ты, Паук, ох голова.

Никогда в жизни Игорь Корнеев не видел такой больницы. Разве только в кино.

Он шел с Крюгером по белоснежному коридору. И Корнеев изумлялся чистоте, людям в необыкновенно свежих халатах, больным, больше похожим на отдыхающих.

У двери палаты, в которой находился Третьяков, сидел полицейский. Увидев Крюгера, он встал, четко козырнул.

Крюгер толкнул дверь, и они вошли в палату, больше напоминающую гостиничный номер.

На кровати сидел человек в голубой пижаме.

— Здравствуйте, Третьяков, — сказал Корнеев.

— Здравствуйте, вы из консульства?

— Нет, я из Москвы, из МУРа, подполковник Корнеев.

Третьяков молча смотрел на Игоря.

— Понятно, — Корнеев усмехнулся, — что делать, нарушил правила, специально для вас.

Он достал удостоверение. Сергей внимательно прочитал его.

— Я готов дать показания.

— Давайте сначала просто поговорим, а потом уж перейдем к официальной части.

— Давайте.

Корнеев достал диктофон.

— Не возражаете?

— Нет. Хорошая штука. Неужели такая техника в МУРе?

— Да нет. Я его у австрийских коллег одолжил. Начнем.

Корнеев нажал на кнопку.

— Вопрос первый. Кто на вас напал?

— Ко мне в гостиницу пришел Роман Гольдин. Когда-то он жил в Столешниковом, потом свалил в Америку. Чем он там занимался, я не знаю.

— А чем он занимался, когда жил в Столешникове?

— Точно ничего сказать не могу, но говорили — валюта, кидки, золотишко.

— А почему у вас возник инцидент?

— Гольдин сказал, что наша фирма давно уже служит ширмой для переправки за границу золота и ценных металлов.

— Вы знали об этом?

— Нет.

— А покойный Мауэр?

— Уверен, что нет.

— Как вы отправляли продукцию?

— Обычно. Готовили, потом проходили таможенную очистку.

— Вы занимались таможней?

— Нет, я отвечал за производство. Все остальное делал Лузгин.

— Но отправка довольно сложная вещь.

— У нас есть несколько консультантов, крупных в прошлом работников. Они нам и помогают.

— Один из них Михаил Кириллович Мусатов?

— Да, у него огромные связи, он же бывший зампред Совмина.

— Скажите, Сергей, у Гольдина есть связи в Москве?

— Точно не знаю, но думаю, что он связан с Лузгиным.

— Почему вы так думаете?

— А он мне сказал открытым текстом, что передавал валюту Лузгину и якобы там была моя доля.

— Значит, он шел к вам как к подельнику?

— Конечно.

— А когда узнал, что вы ничего не получили и, более того, не хотите иметь с ним дело, он решил вас убрать?

— Видимо, так.

— Вы понимаете, что они люди серьезные?

— Конечно.

— Видимо, или здесь, или в Москве они постараются это сделать.

Корнеев встал, вышел в коридор. В креслах сидели Крюгер, переводчик и полицейский.

— Спросите у врача, коллега, можно ли мне забрать его в Москву?

— Хорошо, — переводчик встал.

А Корнеев опять зашел в палату:

— Сергей, мы летим в Москву, я сейчас займусь формальностями, а вы пока напишите мне все, что хотели рассказать именно нам.

— На чье имя писать?

— На имя начальника МУРа генерала Кафтанова А. П.