Именем Зевса

«…и вплыли они в Босфора пенящийся пролив. Высоко вздымались волны, холмам подобны. То в бездну их бросало, то к облакам взмывали. Думали они, что смерти явной не избегнут, ибо трещал корабль. Хоть ужасна волна, но и она укротима, коль за рулем многоопытный пилот…»

Я не придумал словечко «пилот». Оно из перевода Аполлония 1779 г. Во всех подробностях царь расписал аргонавтам их будущий вояж. Ему явно была знакома каждая бухта и каждая гора, даже названия земель и их правителей. Курьезным образом царь дважды предупреждает об опасности, связанной с амазонками:

«…дальше лежат долины Доанские, и города амазонок… Не забывайте тогда о брегах безлюдных, где вам придется изгнать птиц бесстыдных, стаями над островом кружащих. Здесь царствуют амазонки… богам храм воздвигнут».

Даже о золотом руне старому царю известно немало сведений:

«…когда чрез устье пройдете, башню Ээта увидите сразу, и рощу тенистую Марса, руно в которой… Под защитой оно у дракона, чуда ужасного. Ни днем, ни ночью его спать не заставишь, никогда глаз не смыкает, оглядывает все беспрестанно».

Этот дракон, или змей, напоминает своеобразного робота с чувствительными элементами. Какой это зверь не испытывает никаких потребностей, никогда не спит и все вокруг видит чуть ли не насквозь? Похожие существа описываются во многих древних текстах. В эпосе о Гильгамеше рассказывается о подобном звере, обитавшем на холмах Кунджика. (Обнаруженные глиняные таблички с его описанием принадлежали библиотеке ассирийского царя Ашурбанипала.) Там мы читаем, как Гиль-гамеш и его друг Энкиду добираются до горы богов, на которой сияет белая башня богини Ирнини. Почти что добравшись до цели своего пути, они сталкиваются с вызывающим дикий ужас существом Хумбабу. У него были лапы льва, тело покрыто чешуей, ноги защищены панцирными пластинами, на голове сияющие рога, а хвост заканчивался булавой. Вероятно, это был жуткий монстр. Оба боевых товарища выпустили стрелы в чудовище, метнули копья, однако все они были отбиты. Тут на горе богов заблистали молнии, «огонь вздымался ввысь, сея смерть. Свет дня пропал, потух огонь. Все то, куда попала молния, в пепел обратилось» [28].

Чуть позже Энкиду умирает от неизлечимой болезни. Гиль-гамеш спрашивает озабоченно: «Возможно, ядовитое дыхание зверя небесного тебя коснулось?» Что это за «небесный зверь»? Да еще и дыхание его стало причиной смерти Энкиду. В ходе рассказа появляется даже «дверь говорящая, как человек». Сравнить ее можно только с говорящей реей на борту «Арго», подаренной самой богиней Афиной. А потом речь пойдет еще и о «садах богов», охраняемых парой ужасных гибридов. Это были гигантские скорпионолюди. Аишь грудь у них поднималась над землей, все же остальное тело влачится в пыли. «Жутко, ужасно выглядят они, и смерть обещает их взор. Страшные молнии из глаз горы в долины превращают» [28].

Правда, скорпионолюди в эпосе о Гильгамеше обладают разумом. У этого типа «охранников» программа более интеллектуальная, чем у драконов и змеев. Гильгамеш может с ними разговаривать, и они предостерегают его от грозящих ему опасностей на земле и на море подобно тому, как царь Финей предупреждал аргонавтов.

В течение 40 дней дела аргонавтов в царстве Финея складывались весьма благоприятно. (В эпосе о Гильгамеше прошло 40 часов, пока герой не добрался до кедровой горы.)

Часть команды спала на борту «Арго», другая — в царском дворце. Аргонавты пополнили запасы провизии на корабле и соорудили алтарь в честь Зевса. На 41-й день «Арго» вошел в реку или канал с огромным множеством водоворотов. Вскоре аргонавты увидели «плавучие острова» с опасными для жизни скалами. Теперь к делу приступил Эвфем: