Именины сердца

Мне больше не хотелось замуж, вообще ничего больше не хотелось. Только жить, просто жить в этом доме под названием Китайская Стена – или даже в общаге

Электролампового завода, в одной комнате с двумя заводскими проститутками. Мне очень захотелось сейчас в эту убогую комнату с двумя проститутками. Спят сейчас, небось. В такое время даже проститутки спят. Впрочем, проститутки, наверное, не спят. Но это -??????????????????.?????????????…

Я продолжала раскачиваться, Лане, видимо, это надоело, и перед моим носом замаячило дуло пистолета. И я непроизвольно, со всей всколыхнувшейся во мне яростью, ударила по нему ладонью. Пистолет грохнулся на пол. Лана тут же попыталась его подхватить, но я вцепилась ей в волосы и стукнула лбом о край своего замечательного полированного стола. В ответ она попыталась разорвать мне рот пальцами.

Мы пыхтели довольно долго, нанося друг другу удары. По-моему, Лана даже забыла о пистолете. В какой-то момент мне удалось укусить ее за палец, и, взвыв от боли, она оставила мой рот в покое. Тогда она тоже вцепилась в мои волосы.

Трах! Теперь уже она приложила меня лбом о поверхность моего замечательного полированного стола. А если точнее – о текст договора, который тут валялся с момента ухода Олега.

Есть, оказывается, у этой скелетины силенка в руках. Есть. Кто бы мог подумать? Или это любовь на нее воздействует как допинг?

– В гробу я видала твою Америку, – прохрипела я, стараясь пальцем зацепить ее ноздрю.

– Не звезди!

Видимо, это было выше ее понимания: что кто-то в здравом уме и доброй памяти способен отказаться от столь лакомого кусочка.

– Я и СНГ теперь в гробу видала.

– А вот это – правда! Ты спишь и видишь, что этим гребаным СНГ займутся другие.

Тут ей удалось боднуть меня головой в нос, от боли у меня потемнело в глазах, и я на мгновение разжала пальцы. И она снова схватилась за пистолет. Я больше не говорила "мамочка" и не раскачивалась. Я молча смотрела на нее.

– Вообще-то, ты недалека от истины, подруга, – сказала она, нервно рассмеявшись. – Скоро ты все на свете будешь видеть именно в гробу: и СНГ, и

Америку, и даже Тринидад и Тобаго. Я не шваль какая-нибудь, которую за ненадобностью можно выбросить на помойку.

А ведь девуня могла бы вести сейчас беспечную жизнь под крылышком у Олега, мелькнула мысль. Расхаживать по дому в фирменном халате, жрать горячую пищу из специальных кастрюлек, валяться в джакузи, смотреть Гринуэя с долби-сураундом ??????????????????… И пусть бы Лана расстреливала мое окно хоть из гаубицы. Все же голова у Олега варит неплохо. А я – дура, дура,????,????…

– Я ухожу, – проговорила я. – Вообще ухожу из конторы. Ухожу нафиг!

– Не звезди!

Это же надо, так втюриться в своего альфонса! Вместо того, чтобы безжалостно уничтожить его в себе. Или он вроде Завадского – Джин-Грин непобедимый? Но

Завадский-то, по крайней мере, не альфонс. Сволочь редкая, но не альфонс. В альфонса я бы не влюбилась.

– Мы с Олегом сейчас кое-что затеваем… – проговорила я, поскольку молчание ничего доброго не сулило. – И, вполне возможно, Вова к нам присоединится…

Хочешь стать начальником отдела?

От неожиданности у Ланы отвисла челюсть.

– Вот! – Я сгребла со стола текст договора и сунула ей под нос. – Полюбуйся.

Она выхватила у меня лист и впилась в него глазами.

– И все же, по-моему, ты звездишь, – проговорила она уже не так уверенно.

– Да ничего я не звездю.

– Тем более, его подпись тут стоит, а твоей нет.

– Это мы сейчас исправим, я просто не успела. Формальность ведь чистая.

Ринувшись к телевизору, на котором находился стаканчик с ручками, я схватила первую попавшуюся и мигом подмахнула документ. Там уже было заботливо впечатано "Викки Габсбург", оставалось только запечатлеть свой бесценный автограф.

Лана еще раз внимательно прочла документ и посмотрела на меня оценивающим взглядом.

– А ты ничего, – сказала она, криво усмехнувшись.

Тут только я заметила, что во время борьбы поясок с моего халата слетел, и я стояла сейчас перед ней почти голая. А она – в джинсовом костюме, худая, нервная, с короткой взлохмаченной прической. Я тут же запахнула халат, и она расхохоталась.

– Ты что, лесбиянка? – вырвалось у меня.

В ответ она захохотала еще громче.

– ????????????!????????????????????????????????,???… как его… некрофилка?

Юмор, конечно, еще тот. Но я уже понимала, что убивать она меня не станет. И потом альфонс, которому она отдает почти все свои деньги… Никакая она, конечно, не лесбиянка. Слаба на передок – это да. Ну, а кто не слаб?

– Не всем ведь быть извращенцами, – сказала Лана, словно подтверждая мою мысль. – Кому-то надо и мужиков ублажать. А то что же это получится, если все захотят трахаться исключительно с инопланетянами? Сплошные уроды.

– Ты его любишь? – спросила я.

– Кого?

– ??,?????…??????… – Иди знай, как она отреагирует на слово "альфонс", пистолет-то еще у нее в руках.

– Козлика своего? – догадалась Лана. – Конечно, люблю.

– А выгнать его из дому ты не пыталась?

– Это зачем?

– Ну, просто так, в рамках воспитательной работы. Чтобы мозги вправить.

– ?… – Лана сразу же поскучнела. – Было дело.

– И что?