Именно так

Тишина. Я не верила в это. Делать нечего придется идти в морг. Тут я услышала дикий смех, громкий, истеричный, страшный. Через несколько минут, или может часов, я начала понимать, что это мой смех. Я смеялась. Надо остановиться, прекратить это немедленно, но я не могла. Лицо мокрое, глаза болят, пустота, темнота, я провалилась куда-то, снова мокрое лицо, пустота, провал, обрывки боли. Очнулась у себя в комнате. Что произошло? Воспоминания нахлынули как ливень, голова гудела, и не в силах думать, я произнесла:

–Мам… Где моя мама?

Мой голос дрожал, к горлу подкатывал ком, и, зная, ответ заранее, я все же ждала его. Но ответом была женщина, вошедшая в мою комнату:

–Милая… Джейси…

Она очень сильно запиналась, но не смогла ничего сказать, молча, смотрела на меня. Я вскочила с кровати и быстро прошла на кухню, мамы нет. Я почувствовала себя тупой, её любимое место – ванная комната. Как я сразу не сообразила? Вбежав в ванную, я поняла, что там пусто, весь дом был пуст, ее нет сейчас, мама придет позже:

–Мама придет позже? Мама придет позже? Мама придет позже! МАМА ПРИДЕТ ПОЗЖЕ! Мама придет позже, позже, позже…

Опять провалилась в сон. Не знаю, сколько прошло времени после случившегося, все слилось в большое грязное пятно. День проходил, наступала ночь, я утирала слезы, и каждый день под копирку. Ко мне приходили Моника, и еще какие-то люди, я их не слышала, не видела, стала замечать, что забываю некоторые вещи, иногда я не помнила, что ко мне кто-то заходил, а в один день я вышла из дома и забыла где жила. Проснулась я уже в какой-то комнате, напоминающий мне палату, то есть здесь».

Передо мной сидела Моника, смотря на меня полными страха глазами.

День, когда она меня забыла

-Ты опять к ней?

Я промолчал. Ее волосы красиво обволакивает ее нежное лицо, кожа практически прозрачная, излучает мягкий свет. Руки теплые. Волосы как топленый шоколад, голос, как горький какао – идеальный. Я слышу ее. Она произносит мое имя. Я обнимаю. Я согреваю ее. Она говорит. Я слушаю и целую.

–Янис!

Я не слышу Мака, я не слышу никого, я не вижу ничего, снова это происходит. Прошел месяц после смерти ее мамы, мы поддерживали Джейси, как могли, но никто не мог не заметить изменений, которые происходили с ней. В один день, она забыла, где жила, а вместе с этим забыла и меня. Доктора попросили меня пока не подходить к ней, и ничего не напоминать, оставалось только одно – ждать.

Моя комната насквозь пропитана дымом, плотные темно зеленые шторы отодвинуты к одной стене. У пыльного окна стоит гигантская подушка, на которую она упала пьяной, выпив всего лишь несколько бокалов вина. Тогда я узнал, что ее напоили, а в вино подлили водки, как это можно было не заметить? Драка из-за этого была отвратительная. Я дрался из-за девчонки, которую тогда, почти не знал, а сейчас лежа на этой грязной подушке, думаю о ней. «Неспособный заботиться» проносится у меня в голове. «Ты такой заботливый, хоть и кажешься бесполезным» ее слова, при этом она морщит носик, виновато опускает глаза и улыбается своим мыслям. Она дала мне возможность понять, чего я действительно хочу, но не прошла со мной сквозь время. Она не со мной, и зачем мне тогда быть?      Для нее жизнь идет своим чередом, а я изменился, и этих перемен я не хотел. От безысходности и злости я швырнул бутылку пива в стену, она разбилась на множество мелких кусочков, а на стене осталось большое грязно-коричневое пятно.

–Янис!

Дверь резко и со стуком открылась:

–Хватит! Что ты делаешь?

–Ничего…

Я хотел сказать что-то еще, но мой голос дрожал, надламывался, к горлу подкатывал ком, и я просто сидел и смотрел на грязную стену. Мак заставил меня принять душ и лечь спать. Полуживой я просто существовал, пока в один день, случайно не увидел ее. Она шла и улыбалась, поглядывая на небо, опускала глаза и все время поправляла свои волосы. Раньше это делал я. К ней подбежала ее, чертова подруга, они обнялись. Нет, не чертова. Она молодец, но сейчас, меня она забыла, я ей чужой, а она нет. Они приближались ко мне. Я крепко сжал свои руки, мои и так короткие ногти впивались в ладони, костяшки пальцев побелели. Четыре, два шага.

–Моника! – Голос дрожит.

–Янис…

–Моника!

Этот звонкий голос какао. Черт. Я отвернулся и зашагал прочь. Когда снова осмелюсь с ней заговорить? Когда разрешат? Разрешили попробовать, а я даже не мог взглянуть на Джейси, боялся посмотреть в ее глаза и увидеть безразличие, не знание, но набрал номер Моники:

–Привет.

–Что? Опять?

–Да, понимаю, достал тебя бессмысленными звонками, но я хочу опять попытаться.

–Ты не сможешь воспроизвести все то, что было!

–Я попробую другим способом.

–Оставь ее в покое.

–Мне нужна твоя помощь…

–Нет, Янис, хватит.

Она бросила трубку и опять поменяет номер. Я опять найду ее, и наш разговор закончится также, опять. Несколько дней назад, я пошел домой к Монике, я был зол и колотил в ее дверь. Она не открывала, тогда я уснул у ее дома. Мак нашел меня и попытался привести в чувство. Он что-то говорил и говорил, но я не слышал. На меня вылили холодную воду:

–ХВАТИТ!