Именной указатель

4. iii.1943

Чиили

Ермолинский – Марике

Машенька, моя родная! Очень загрустил, столько времени не получая от тебя писем. Не могу понять, что же это такое? Если бы не две телеграммы, которые добрались до меня в конце февраля, я бы совсем пал духом. И чорт знает что в голову лезло! Исправно пишет мне только Люся – от нее узнаю о каждом человеке, который хоть чем-либо может быть мне интересен. Недавно в Ташкент приезжала Магарилл (первая жена Г. М. Козинцева. – Н. Г.), расспрашивала Люсю обо мне и сообщила, что Пырьев (?!) вкупе с алма-атинскими режиссерами твердо решили “отхлопотать” меня. Не помню, писал ли я тебе, что в январе неожиданно получил я перевод на 500 руб. из Самарканда. Оказалось, что это послал мне Женя Шиловский! Сейчас я расплатился с этим долгом и узнал (от Люси), что Женя, существующий на весьма скромную зарплату, продал свою гимнастерку, чтобы выручить меня. Ну? Разве не трогательный факт. Нет, пожалуй, можно подождать и пока не вешаться на вербе.

В Алма-Ате и Ташкенте о нем постоянно говорят, придумывают способы, чтобы вытащить его в нормальную жизнь.

31. iii.1943

Чиили

Ермолинский – Марике

…Читала ли ты про премии? Женя Габр[илович] – в сиянии славы пересчитывает деньги. Очень противно. И я думаю, что разрешение на мой приезд получено в некоторой связи с этой премией. Юля не пишет ни слова. В общем, поездка моя в Алма-Ата – выплыла ко времени, и она может быть частично занимательна, даже если я поссорюсь. Жди вестей из Алма-Ата (надеюсь, что в конце концов уеду) и пиши чаще, а то очень бывает тяжко в моем одиночестве.

Получение Сталинской премии за “Машеньку” было и радостно, и унизительно. Имя Ермолинского было вычеркнуто из титров, там остались только Ю. Райзман как режиссер и Е. Габрилович как единственный сценарист. Негласный договор о том, что Габрилович должен был отдать половину причитающейся суммы Марике, не был исполнен. И оставил Ермолинского навечно врагом Габриловича. Хотя последнему искренне казалось, что он свои обязательства выполнил.