Иметь и не иметь

— Никто не пострадает.

— С этими молодцами ни за что не поручишься.

— Я думал, вы настоящий мужчина.

— Я-то настоящий мужчина. Насчет этого можете не беспокоиться. Но я рассчитываю еще пожить здесь.

— А я нет, — сказал Краснобай.

Господи, подумал Гарри. Он сам сказал это.

— Я хочу выбраться отсюда, — сказал Краснобай. — Когда вы думаете вывести лодку?

— Сегодня.

— Кто вам будет помогать?

— Вы.

— Где вы ее думаете поставить?

— Там, где всегда ставлю.

Вывести лодку оказалось совсем не трудно. Все было очень просто, как и рассчитывал Гарри. Ночной сторож делал обход каждый час, а остальное время он сидел у внешних ворот старого Военного порта. Они на ялике пробрались к причалу, перерезали канат, и когда начался отлив, лодка, буксируемая яликом, легко вышла в море. Дорогой, когда она скользила по каналу, Гарри проверил моторы, и оказалось, что они в порядке, только головки разъединены. Он проверил запас бензина, и оказалось, что еще есть около полутораста галлонов. Бензин не выкачивали из баков, и все, что осталось от последнего переезда, было цело. Перед выходом он тогда наполнил оба бака, а выгорело совсем немного, потому что море было бурное и ехать пришлось очень медленно.

— Дома у меня в баке есть бензин, — сказал он Краснобаю. — Я могу перелить его в бутыли и привезти на машине, а Элберт может привезти еще, если понадобится. Лодка будет стоять на реке как раз там, где проходит шоссе. Они могут подъехать на машине.

— Они хотят, чтоб вы ждали их у самого Портер-Дока.

— Как же я могу поставить там лодку, прямо на виду?

— Не можете. Но я думаю, что они не согласятся на машине.

— Ну, хорошо, тогда я ее пока поставлю на реке, заправлю и сделаю все, что требуется, а потом перегоню. Вы можете привезти их на моторке. А пока мне нужно ее туда поставить. У меня еще дел куча. Вы идите на ялике к берегу, берите машину и приезжайте за мной к мосту. Я буду на шоссе часа через два. Оставлю ее и приду на шоссе.

— Я приеду за вами, — ответил ему Краснобай, и Гарри, приглушив мотор так, что лодка бесшумно двигалась по воде, развернулся на буксире и повел ялик туда, где виднелись огни сторожевой шхуны. Он выключил мотор и придержал ялик, пока Краснобай пересаживался.

— Значит, часа через два, — сказал он.

— Хорошо, — сказал Краснобай. Сидя у штурвала, медленно подвигаясь в темноте вперед, стараясь не попасть в полосу света от причальных огней, Гарри думал о том, что Краснобаю приходится все-таки потрудиться за свои деньги. Интересно, сколько он думает получить. Интересно, как он вообще спутался с этими молодцами. Плут он большой, но в свое время из него мог выйти толк. И он неплохой адвокат. Но меня прямо в дрожь бросило, когда он сам это сказал. Он просто сам накликал это на себя. Чудно, как это человек может накликать что-нибудь. Когда я услышал, как он сам накликает на себя, мне даже страшно стало.

Глава двенадцатая

Придя домой, он не стал зажигать свет, он снял внизу башмаки и в носках поднялся по каменной лестнице. Он разделся и, оставшись в одной рубашке, лег в постель, прежде чем проснулась его жена. Она окликнула в темноте: «Гарри», — и он сказал: «Спи, спи,старуха».

— Гарри, в чем дело?

— Собираюсь в рейс.

— С кем?

— Ни с кем. Может быть, с Элбертом.

— На какой лодке?

— Я взял свою лодку.

— Когда?

— Только что.

— Ты попадешь в тюрьму, Гарри.

— Никто не знает, что я взял ее.

— Где она?

— Спрятана.

Лежа неподвижно в постели, он почувствовал на своем лице ее ищущие губы и потом прикосновение ее руки, и он повернулся и крепко прижался к ней.

— Ты хочешь?

— Да. Сейчас.

— Я спала. Помнишь, как мы делали это во сне?

— Слушай, тебе не мешает культяпка? Тебе не противно?

— Ты глупый. Мне даже нравится. Все, что твое, мне нравится. Положи ее сюда. Нет, сюда. Вот так. Правда, мне нравится.

— Точно ласт у морской черепахи.

— Ты вовсе не черепаха. А верно, что они это делают целых три дня?

— Верно. Слушай, ты потише. Мы разбудим девочек.

— Они не знают, какой ты у меня. Они никогда не узнают, какой ты у меня. Ох, Гарри, если б тебе не надо было уезжать. Если б тебе никогда не надо было уезжать. Скажи, ты со многими женщинами спал — кто лучше всех?

— Ты.

— Неправда. Ты всегда говоришь мне неправду.

— Правда. Ты лучше всех.

— Я уже старая.

— Ты никогда не будешь старая.

— И я болела.

— Если женщина хорошая, это не имеет значения.

— Положи культяпку сюда. Вот так. Так. Так.

— Мы слишком шумим.

— Мы говорим шепотом.

— Я должен уйти до рассвета.

— Ты спи. Я разбужу тебя. Когда ты вернешься, мы повеселимся. Поедем в Майами и остановимся в гостинице, как когда-то. Совсем как когда-то. В таком месте, где нас никто никогда не видел. Знаешь что? Давай поедем в Новый Орлеан?

— Может быть, — сказал Гарри. — Ладно, Мария, мне теперь надо спать.

— Поедем в Новый Орлеан?

— Отчего не поехать. Только сейчас мне надо слать.

— Ну, спи. Ты мой сладкий. Спи, спи. Я разбужу тебя. Не беспокойся.