Имя Бога

– Надо надеяться, нет. Когда ее организм поймет, что опасности нет, она должна проснуться, – пожал плечами Алик.

– И когда же это счастье наступит?

– Понимаешь, Крис, это действительно очень редкий случай. Просто нет статистики, и все. На этом все заканчивается. А строить догадки – ты можешь их строить с тем же успехом, что и я. И Марик может строить, и вообще кто угодно. А будет так, как будет. Как повезет.

– Слушай, ну я ее, конечно, всего пару часов знаю, но ты меня извини: на истеричку она совсем не похожа! Что хочешь можно про нее сказать, только не это.

– Ребята, летаргия – это ж не официальный диагноз. Вообще такого дигноза- «летаргия» – не существует в чистом виде, потому что чтобы такой диагноз ставить, нужно серьезное количество случаев, историй болезни, освидетельствований, научных работ… а ничего такого лично мне не попадалось, хотя я, конечно, не психиатр. И истерическая летаргия, насколько я знаю, начинается иначе – к тому же, они в туалет встают, а она, видишь… С другой стороны, это и не кома – коматозники на полдороге на тот свет, а у нее все в норме. По сути, человек просто спит. Хотя, теоретически, все слышит и понимает.

– Ей легче. А вот бабулю прям жалко… – Кристи сочувственно помотал головой и откусил здоровенный кусок халвы – в качестве успокоительного, по всей видимости.

– Попробуйте в понедельник проехать в Костюжены21, там узкие спецы – может, они что-то другое скажут, а мое мнение такое: это какое-то психогенное состояние. Что-то случилось, достаточно серьезное для того, чтобы ее организм так отреагировал. Если ты говоришь, что она такая прям вся из себя спокойная-уравновешенная, значит, могла быть какая-то опасность. Потому что остальные факторы ведь исключили: травм нет, кровопотери, переохлаждения, истощения – тоже. Остается страх, испуг. Угроза жизни. Фактически вышло как с этими рыбками – как их там – если ты ее напугаешь как следует, она перевернется брюхом вверх. А дальше как повезет: захочет жить – очухается, а если нет…

Проследив за отчаянным взглядом Кристи, я понял, что могу, наконец, рассмотреть лицо кружевной дамы. Она стояла в полумраке прихожей и слышала все, о чем мы говорили.

Жесткая тетка, решил я, глаза прям прожигают насквозь – или это кажется из-за абсолютно седых кудряшек, напоминающих о добрых киношных старушках? Но она вовсе не старая, даже нельзя сказать, что пожилая…

– Что ж вы, – суетился Крис, – вот, присаживайтесь, чайку; вот халва…

– Чтобы вы не беспокоились о том, кто мы такие, – без всякого вступления сказала женщина – ее голос звучал, как только что настроенный кларнет, – вот мои документы. Пусть пока будут у вас, до послезавтра. В понедельник я позвоню в посольство, спрошу что нужно делать и сообщу вам.

– А что, вам не к кому обратиться? К родственникам, в смысле, или… – тут Алик осекся, потому что явно получил хорошего пинка под столом.

– Александр Николаевич имел в виду, что было бы неплохо как можно быстрее проконсультироваться со столичными врачами – а у нас нет ничьих координат. Но вы не расстраивайтесь, мы обязательно что-то придумаем. Если вы не возражаете, Марк через свое начальство может обратиться в любую больницу.

– Нет, – отрезала женщина. – Не нужно больше никого беспокоить.

– Мы… – начал Кристи

– Нет, – твердо повторила она. – Спасибо вам и вам. До завтра.

– Всем спасибо, все свободны, – сконфуженно пробормотал Алик, когда дверь комнаты аккуратно закрылась.

– Ты, блин, отжег, конечно. Ну ничего, переобидится, – Кристи, как всегда, не зацикливался на мелких неприятностях. – Но ты смотри, какая…железная, блин. Я б на ее месте рыдал в три ручья!

Мы с Аликом недоверчиво посмотрели на товарища.

А он уже листал паспорт. Было неприятно за этим наблюдать.

– Странная фамилия, – бормотал Крис. – Да и имя, в общем-то, тоже. Клара Кертис – чешка, полька? Нет, это Кёртеш, наверное, как у венгров, только по-русски… И всего-то полторы печати. Ну не путешествуем мы, понимаете ли…

Меня некстати осенило:

– Слушай, Алик, тут такое дело…у тебя, смотрю, чемодан как всегда с собой…

– Приболел, что ли? – привычно отозвался Алекс.

– Да знаешь, бессонница у меня, но это давно уже, а вот последние несколько дней… не знаю… лучше бы вообще не спал, честное слово – всего на час глаза закрою, и то всякая дрянь в голову лезет.

– Кошмары? – Алик полез в кейс.

– Ммм… вроде того.

– Хорошо, попробуй на ночь вот это, – Алик черкнул в бланке, – и с завтрашнего дня вот эти капсулы, – он добавил еще строку, – утром и в обед. Только не пропускай, а то толку не будет. И никакого алкоголя. Он все сведет на нет, и может стать даже хуже. А бланков с большой печатью у меня больше нет, так что придется тебе ждать до понедельника.

– Алекс, это что – последнее лекарство на свете?! – возмутился Кристи. – Выходные на носу, а ты – никакого алкоголя! Ну и что мне с ним делать – в театр пригласить? Или на этих ихних раскопках палатку разбить – весело, блин, будет!

– А что, раскопки – это идея, – рассмеялся Алик, защелкнул кейс и поднялся.

– Спущусь с тобой в аптеку, – сказал я.