Рыжий отложил цанговый карандаш. Плохой графит царапал сероватую бумагу, крошился. Юноша сдул чёрные крошки на тканевый дышащий жаром пол, вздохнул, переставил ноги на планку под столом. Посмотрел на часы. "Командирские" в воронёном противоударном корпусе показывали два часа ровно. Рыжий зевнул, не глядя, взял банку, вылил в себя остатки успевшего согреться сока, смял в кулаке тонкую жесть.
Надо ложиться спать. в глубине палатки, в темноте, кто-то - кажется, Тиль - громко, отчётливо сказал: "Не надо, не надо," - и добавил что-то по-своему. Рыжий различил знакомые слова "йофру" и "эн дондер" - "девушка" и "к чёрту". Потом скрипнула - длинно, с почти музыкальными переливами - кровать.
Шорох песка, посвистывание ветра и стук дизеля стирали почти все прочие звуки снаружи. Наверное, ещё и это было причиной тревоги - привычка слышать всё, что происходит вокруг, тут не помогала. Поэтому Рыжий обернулся, лишь когда полог палатки дёрнулся, отодвинулся в сторону, и внутрь внедрился со всем снаряжением некто неизвестный с оружием на левом и рюкзаком - на правом плече, одетый в "охотничью" форму.
- Это палатка 231-й команды? - приглушённо спросил вошедший.
- С вечера была она, - ответил Рыжий на том же русском, что и вошедший - впрочем, он говорил с каким-то лёгким акцентом. - Тебе кого?
- Вот, - сбросив снаряжение и оружие (Рыжий заметил пулемёт) на пол, неизвестный полез в нарукавный карман. Рубашка его была украшена нашивками Отдела Специальных Операций, только пока без номера команды, и Рыжий понял, что это новенький - на место неделю назад перешедшего в скандинавские егеря к англосаксам Сванте Стурре по прозвищу "Эсэс". - Назначен к вам в команду, - новенький подал карточку и добавочно пояснил: - Только что из лагеря.
Рыжий смерил новенького взглядом. Рослый, остроносый, глаза неопределённо-светлые, волосы тёмные. Худощавый, улыбчивый. Так, обычный самый.
- Пить хочешь? - дружелюбно спросил Рыжий, ногой выдвигая из-под стола стул. Новичок облегчённо вздохнул, кивнул, пожаловался:
- Жарко - с ума сойти. И что за тварь такая - человек? Была десять лет зима - стонали. Попали в последнюю считай пустыню на Земле - стонем... А что попить?
- Вон там, - Рыжий ткнул в холодильник, жавшийся к стенке за стояком. - Голодный?
- Не, благодарю, - новичок открыл дверцу, приложил ладонь с растопыренными пальцами к инею на стенке, застонал счастливо, потом достал банку сока и опустился наконец на стул. - Ты командир? Мне сказали - сразу ему отдать документы...
- Спит командир, - признался Рыжий. - Я гранатомётчик... Да ты не суетись, пей и ложись спать - кровать я тебе покажу. А как просыпаться начнём, так и разберёмся с документами и прочим всем. Я карточку на столе оставлю.
- А во сколько подъём? - поинтересовался новичок.
- А ни во сколько, - откликнулся Рыжий. - У нас майк *. Из-за некомплекта, кстати.
* Безделье (армейский жаргон)
- А прежний... - новичок примолк. Ирландец отмахнулся:
- Да нет. Перевёлся в национальную часть. У нас тут за полгода убитый всего один. И двое перевёдшихся... - Рыжий протянул руку: - Рыжий. Имя не спрашиваю и не называю.
- Кутюрье, - рукопожатие оказалось крепким. Брови ирландца приподнялись:
- Это от фонаря или состояние души?*
* В молодёжном жаргоне Русской Империи - человек, излишне много уделяющий внимания своей внешности. Говорят так обычно с явным презрением.
- Состояние души, - признался Кутюрье. Улыбнулся и спросил: - Ну что, брат Пушкин? Как оно?
- Да знаешь, - осклабился Рыжий, - так как-то всё...
- "Ревизора" читал?! - удивился Кутюрье. - Ты же англосакс.
- Ирландец, - уточнил Рыжий. - Я два месяца назад в госпитале валялся, как дурак - сухожилия на ноге растянул. А там попалась эта книжка. Забавно... Гоголь, да?