Имя Души твоей. Пробуждение

Раннее утро: поле, туман, влажная от росы трава, солнце еще только готовится явиться в мир и возвестить о приходе нового дня. Красиво, наверно, просто я не замечаю ничего, пытаясь сделать глубокий вдох. Не могу, словно разучилась дышать, а легкие сдавили или вырвали беспощадной рукой. Мне не хватает кислорода, чтобы связно думать. Я не хочу здесь находиться, не желаю в этом участвовать, пусть и в качестве стороннего наблюдателя. Точнее, это мой экзаменационный билет — если не сломаюсь — выживу, а поддамся порыву, желанию проявить человечность — и навсегда останусь лежать в этой траве. Помня наш недавний разговор со Снежиным, держусь около него и молчу, хотя мне до одури хочется дико заорать и выплеснуть боль. Я пришла на испытание, но не знаю, что отвечать. В случае моего провала, пересдачи не будет. Мне решили наглядно показать, что бывает с теми, кто посмел сбросить строгий ошейник, совершив дерзкий побег на волю. Кто возомнил себя равным новым богам человечества и бросил им вызов.

Сейчас я молю небеса лишь об одном: чтобы среди этих обреченных не было Ника. Снежин подходит ко мне вплотную, кладет ладони на плечи и четко произносит, точно знает, о чем я думаю:

— Возможно, там будет тот, о ком ты так беспокоилась.

Тошнота подкатывает к горлу, но я справляюсь и почти шепчу:

— Зачем ты сейчас напоминаешь мне об этом?

Он вскидывает бровь и констатирует, как сам собой разумеющийся факт:

— Чтобы ты очертя голову не бросилась никого спасать, все равно помочь не в силах. Только погибнешь сама. Мне бы не хотелось, чтобы это произошло сегодня.

Горько усмехнулась — то есть, если это случится завтра, ты, видимо, возражать не будешь… Осмелилась ответить:

— Знаешь, что эти слова могут произвести обратный эффект? Бросил бы ты своих в беде? Предал? И в чем вина людей, оказавшихся на вашем пути?

Он слегка поморщился:

— Люди так любят сгущать краски, но показная жертвенность ничего не дает, кроме вкуса тлена и смерти. Отбрось этот бред и не ври себе — ты хочешь умереть за чьи-то нелепые идеи, которых даже толком не знаешь, а только догадываешься? — тут же ответил, явно не ожидая ничего от меня: — Нет. Ты сама твердила, что слишком живая. Вот смотри и запоминай то, что увидишь. Подыхать совсем неприятно, скажу тебе, не как в фильмах, где все красиво и чисто. — Помолчал, затем повелел:

— И держись рядом.

Воображение с радостью подсунуло картинку из недавнего прошлого: тьма — вокруг и в моем нутре, казалось, тоже — кровь из разорванного человеческого горла и жажда убийства. Прогнала омерзительное видение, сосредотачиваясь на зелени. Вовсе не думала, что кто-то будет миндальничать со мной и сожалеть о тех, кому предстоит вскоре умереть.

Около нас появился Дар — он был крайне возбужден предстоящей охотой или как они еще называли это — травлей или облавой. Скорее всего, они с Нордом уже виделись вновь, потому что напряжения между ними не наблюдалось. Пфф, еще бы! Кто и сомневался?.. Когда смотрела в эти волчьи глаза, я словно разбивалась на тысячи, нет, тысячи тысяч, мельчайших частиц. Скольких он убил?.. Не хочу знать ответ на этот вопрос. После их потасовки со Снежиным, у волка появился небольшой шрам, пересекающий правую бровь. Сейчас он напоминал какого-то вожака древних людей — беспринципный, кровожадный, жестокий, сильный и опасный. Даже не знаю, кто из этих двоих пугает меня больше — тот, кто не скрывает свою истинную натуру, или тот, кто прячет ее под маской цивилизованности?

— Пока засекли только одну сучку, мы уже знаем, где она прячется, — Дар был исполнен предвкушения и легкой добычи, — остальным тоже не уйти.

Он улыбнулся мне, но лучше бы ему этого не делать — от этого стало опять трудно дышать. Кроме братьев, было еще три ловца, которые, то застывали, чуть прикрывая глаза, и щурились, вдыхая воздух, то медленно ходили, всматриваясь вперед. Их движения были какими-то неестественными, нечеловеческими, точно им надоело играть роль и притворяться быть похожими на нас, простых смертных.

— Пора, — кратко обронил один из неизвестных.

Снежин взял меня на руки, и мы побежали к лесу. Это был невероятно скорый бег, от которого ветер свистел в ушах и звоном отдавался в голове. Я бы так не смогла. Не знаю почему, но никто не спешил перекидываться. У стены из крепких стволов, мужчина поставил меня на ноги, и мы вошли в лесное царство. Нас сразу окутали запахи сырой земли, мокрой древесины, грибов и мха, как губка напитавшегося водой после ночных ливней. Мне нравились лесные ароматы, но теперь все воспринималось как-то тревожно, остро и болезненно. Все были сосредоточены: один из ловцов положил руки на ствол дерева, как будто считывая с него информацию. К слову сказать, и волк, и остальные были по пояс обнажены, а из одежды — только джинсы. Стая, вот кем они являлись — слаженные действия, направленные на определенный результат. И я знаю, кто всем эти заправляет и милостиво разрешает облаву на людей. Тот, ради которого меня предает собственное тело.