Имя мне Легион

— Тогда вы можете оказаться излишне самоуверенным человеком, — сухо ответил он. — В данном случае это может только повредить делу. Короче, я не уверен, что вы способны справиться с Палачом.

Я подошел к окну и стал смотреть, как крупные снежинки кружатся под порывами ветра.

— Вы не собираетесь мне что-либо рассказать? — после долгой паузы спросил сенатор.

— А что можете сказать вы, мистер Брокден?

— Спросите меня: что вы собираетесь предпринять, сенатор?

— Хорошо. Итак, что вы собираетесь предпринять?

— Ничего, — безмятежно улыбнувшись, ответил он. — Садитесь, рядом с окном может быть опасно.

Я сел в кресло у камина.

Сенатор пытливо смотрел на меня:

— Я чувствую, вы горите желанием взять меня за горло и слегка придушить, не так ли?

— Зная, что снаружи дом стерегут ваши четыре гориллы?

— Да.

— Нет, — покачал головой я.

— Вы хороший лжец.

— Ничуть. Я здесь для того, чтобы помочь вам, сенатор, а не для того, чтобы что-то выведывать. Тем более силой. Однако если обстановка изменилась, то я хотел бы услышать об этом, иначе мне будет сложно реагировать.

Сенатор задумчиво постучал пальцами по крышке стола.

— Не хочу создавать для вас дополнительные трудности, Джон, — примирительно произнес он. — Мне нужен был подобный человек, и Дон Уэлш нашел такого. Вы необычайно изворотливы, а также сведущи во многих областях науки и техники, что чрезвычайно важно для меня. Есть многое, о чем мне хотелось спросить вас. Только не сейчас. Позднее, если будет время. Пока же я сам хочу кое-что вам рассказать. Надеюсь, вы понимаете, что это сугубо конфиденциально?

— Вы принуждаете меня держать рот на замке? — спросил я, нахмурившись.

— Не думаю, что «принуждение» — подходящее слово. Мы связаны договорными отношениями, и, как в любом другом бизнесе, это ко многому обязывает партнеров.

— Тогда почему же вы хотите пооткровенничать со мной?

— Ситуация того требует, — пояснил сенатор. — Быть может, это сможет вам помочь при встрече с Палачом.

Я кивнул.

— Если вы расскажете мне правду, то мы оба будем в большей безопасности. Ваши трое друзей предпочли сохранить тайну — и в результате унесли ее с собой в могилу, — подбодрил я сенатора.

Он помрачнел:

— Хорошо. Скажите, Джон, вы догадываетесь, почему возвращение Палача обошлось так трагически для нас, бывших операторов?

— Да. Вы использовали эту разумную машину для каких-то действий, разумеется, тайно. Скорее всего они были безнравственными или даже преступными. Никому теперь это не известно, кроме вас и Палача. Видимо, машина немало страдала, пытаясь осознать то, что вы с ней сделали, и это могло серьезно повредить ее психику. В результате она потеряла всякий интерес к исследовательской деятельности и вернулась на Землю, чтобы заставить страдать вас.

Брокден взял бокал, но пить не стал. Пальцы его слегка дрожали.

— Да, вы правы. Палач вернулся, и ему удалось заставить нас страдать. В те времена, когда я был оператором, мы... нет, я убил человека.

Нечто подобное я ожидал.

— Все произошло в день, когда мы завершили работу, — глухо продолжил сенатор, опустив глаза. — По этому радостному поводу мы, операторы, решили устроить небольшую вечеринку. Палач пока находился в лаборатории, но уже на следующий день, в пятницу, его должны были отправить на космодром. Все началось очень мило, однако к вечеру мы все, даже Лейла, изрядно набрались. И тогда кому-то из нас пришла в голову замечательная идея — а почему бы нашему Малышу-Палачу также не повеселиться от души?

Видите ли, Джон, мы праздновали в здании института космических исследований, в Техасе, а Палач находился в Калифорнии, в космическом Центре. Попасть туда было нелегко даже нам. С другой стороны, операторная располагалась в соседнем зале. Можно было войти с ним в контакт обычным путем, надев нашу «управляющую сбрую», как мы называли экзоскелет и шлем. С радостными воплями мы направились в зал. Здесь мы решили, что по очереди будем надевать «сбрую» и каждый по-своему поздравит Малыша. Так мы и сделали.

Сенатор сделал солидный глоток, не подняв глаза.

— Дэвид был первым в этой игре, — продолжил он. — Он активизировал Палача. Поначалу мы даже не думали о том, чтобы выводить его из лаборатории, но Дэвид сделал это. Ему, видите ли, захотелось показать Малышу небо. Но для этого надо было перехитрить охрану и хитрую систему сигнализации. Дэвид вошел в азарт и долго не отдавал нам «сбрую», хотя мы все шумно требовали этого.

Следующая была Лейла. Она обнаружила, что Малыш уже шагает по лужайке прочь от здания Центра. И тогда ей в голову пришла мысль повести его в город. Было уже поздно, и внешность Палача могла не привлечь к себе особого внимания. Ему же темнота помешать никак не могла: его сенсорные датчики были очень чувствительными. Мы все стали шумно обсуждать маршрут движения Малыша. Оказалось, что необходимо отключить некоторые системы самоконтроля машины, и мы без колебаний сделали это.