Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой

Мамуля, привет! Сегодня Пасха. ‹…› Дома все хорошо. Федя утром произнес тираду на арабском, он его сейчас учит, очень смешно звучит, особенно глубокие горловые звуки в его исполнении. Он у нас стал зарабатывать деньги. Переводит, убрал тут к Пасхе квартиру нашей подруги, отредактировал перевод с иврита, так что он у нас работящий господин. Прекрасно стал рисовать, особенно натуру, вообще мы очень дружим с ним, у него есть соображения о жизни, которые мне кажутся очень оригинальными, прислушиваюсь к ним. Он думает менять школу, в конце месяца у него собеседование с директором, но он сам еще не очень уверен, правильно ли поступает. К Пасхе он убрал у дяди Мили с тетей Идой[123].

Манька растет и оформляется. Она становится хорошенькой. Думаю, если бы заработать приличную сумму денег, можно было бы поехать с Маней в Нью-Йорк к Эдит Крамер, чтобы она поучила ее. Эдит – гениальный педагог и художник, к тому же ей очень нравятся работы Мани. Увидим. Любой из проектов дал бы мне такую возможность. Хотя известно, что на такие проекты не проживешь тоже, это не большой бизнес. В наши времена. Разве что кино.

Мамуля, я так по тебе соскучилась! Все, что у вас делается, вызывает устойчивую тревогу, я бы так хотела, чтобы мы все были вместе!

Здесь есть ощущение ЖИЗНИ, движения, возможностей, даже когда все проваливаются, надежда существует, нет безнадеги, нет уныния.

Хотя, наверное, предаваться унынию – это свойство характера, здесь многие люди ноют и стонут, но потом посмотришь, устроились и больше не ропщут. Нет уныния в атмосфере, скажем так. ‹…›

79. И. Лиснянская – Е. Макаровой Апрель 1992

Родненькая моя! Вчера с Леной Аксельрод[124] послала тебе цикл своих писем, последнее уже на одной ноге. И по записке – Феде и Мане. ‹…›

Доченька, я так много и глупо тебе писала изо дня в день, что теперь даже и написать как бы не о чем. Здорова. Папа также здоров. Семен подбарахливает. Ира цветет. На днях буду в городе и попытаюсь дозвониться – теперь это легко, ибо очень дорого. Ну совсем ничего не сказать о ценах просто нельзя. Например, один конец из Переделкина до Усиевича на такси 300 р. минимум! «Дымок» – 7 р., но трудно достать, «Ява» 15–17 р. и т. д.

‹…› Все никак не пришлю тебе своих стихов мартовских, некому перепечатать, да и лень мне о них даже думать. Единственное, что мне не лень, – это писать тебе письма. ‹…› Семен мне говорит: «Чувства не стоят ни копейки, стоят – факты». Я же прочно знаю только один факт: «Я тебя обожаю, ты – талант и золотая душа». А некоторые факты внешней жизни я тебе описывала.

‹…› Перепишу одно программное для меня стихотворение, хотя и плохое, но меня оно подбадривает.

* * *

Молись, золотое сердце,
Крепись, железное сердце,
А каменное – смягчись!
Забудь птицелов ловитву,
Забудь генерал про битву,
И враг врагу улыбнись!

Иначе уже не выжить,

И даже слезы не выжать
Из осоловелых глаз.
Крепись, железное сердце,
Молись, золотое сердце,
Тому, кто оставил нас[125].

Это – не лучшее, но очень мне нужное, вернее – единственное необходимое, а остальные – красоты и т. д. ‹…›

80. Е. Макарова – И. Лиснянской 26 апреля 1992

26.4.92

Мамуля, получила большое письмо от тебя с припиской Семена Израилевича. Грустно… Перестань думать о деньгах, мне стыдно, что пока я не могу посылать больше этой мизерной суммы. В следующем месяце тебе и папе привезет деньги Клавдия, из моих за книгу, с которой временные осложнения. Но деньги, аванс, к этим осложнениям не причастен.

Обстановка, которую ты описываешь, кажется удушающей. Но во всем мире сейчас период наступления материализма, везде. Это реакция на крушение социалистических идей, и, боюсь, она будет длиться долго. Кибуцы – последний оплот, но и здесь уже никого не устраивает уравниловка. Дети получают наследство, а те, кто не получает, работает на стороне, чтобы хватило на всякие путешествия и прочее, – так что и этот оплот скоро рухнет.

Вчера я была с Вилли в Гиват-Хаим, в богатом кибуце, где красота и покой, но и это только на первый взгляд. Все раздираемо внутренними противоречиями. В бедности можно объединиться и кантоваться как-то сообща, а вот в богатстве никто не будет объединяться. ‹…›

81. И. Лиснянская – Е. Макаровой 27–29 апреля 1992

27.4.92