…Имя сей звезде Чернобыль. К 35-летию катастрофы на Чернобыльской АЭС

«И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновала, и моря уже нет».

Гл. 21, 1.

«…и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло».

Гл. 21, 4.

«Ворота его не будут запираться днем, а ночи там не будет».

Гл. 21, 25.

[Откровение святого Иоанна Богослова]

Физикам: умеете, научились открывать, задача: научиться закрывать. Например – Чернобыль.

К рассказу: народ вымер в результате выполнения плана по продуктам: пахали стронций, сеяли плутоний, убирали цезий. Чтобы побольше выполнить план! И – перевыполнили.

Человек тяжело и безнадежно болен. Все знают, а он, главное заинтерес/ованное/ лицо, не знает («так ему лучше»).

Здесь наоборот: всем грозит беда, смерть, но знают лишь некоторые (врачи и бюрократы наши) и они считают нужным преуменьшать опасность («так им будет лучше»). Цинично: умирать-то будут от привычных болезней, конечно, усугубленных радиацией. А что и от стронция (до 35 % – белокровие), от плутония (рак легких) – пока вообще молчат.

Значит, вы врачи?!

И это: бюрократич/еская/ «лестница» стала не просто причиной разных нехваток, но уже опасна для жизни народа, смертельно опасна.

Проголосовали за то, чтобы смешивать заражен/ный/ продукт с чистым, чтобы было больше (план, продовол/ьственная/ программа) – до нужной пропорции, «допустимой». (А допустимой медики назовут любую.)

То, что собирается делать «медицина» под давлением угодливо бюрократического местного начальства – готовится не лечить заболевших и не предупреждать заболевания и все формы радиации (через продукты особенно), а скрывать и прятать концы, поставит и тех, кто выше, в положение, сопоставимое лишь с тем, что оставил в истории после себя Сталин. Захотят ли люди честные этого (о них лишь речь), если поймут, что произойдет и именно от нашего хватания за привычные формы сокрытия любой правды, даже затрагивающей судьбы миллионов?

16.08.86

Реки не потекут вспять!!! Но что помогло больше: наше – писательский вопль или… Чернобыль? Просто нет миллиардов!

До последнего держался за свой кусок, хотя он уже радиоактивный был, знал это, а держался, как и прежде, больше, чем за жизнь на Земле.

31.08.86

…И наконец, рассказ о том, как радиация выморила все население, пока начальство скрывало его от «врагов». Потом враги все-таки ударили (по пустой территории) и сами себя доконали – через радиацию, ядерную зиму.

Рассказ должен нести в себе восторг (начальства), как здорово они заботятся (нет, не о населении) о том, чтобы там не злопыхательствовали. И удалось – те поверили и т. п.

Да, в рассказе о загубленном народе: писатели очень хлопочут о «шыльдах» и счастливы, что начальство разрешило. А что с народом – не замечают. (Не разрешено замечать.)

1987

14.02.87

Роль и вес писателей в обществе. Экология. Журналисты, да. По конкретным делам. Писатели – ходатаи по делам рек, Байкала, Чернобыля.

На Пленуме СП в Москве.

…Я говорю, потому что я, мы в Бел/оруссии/ видели руководителя истин/ного/. [Кузьмин А.Т.] Что, семи пядей? Прост даже. Что докт/ор/ филос/офских/ наук, как этот И.И.? Нет, просто летчик. Но сколько такта, уваж/ения/, с годами знание нас и жалость к нам там, где мы унижаем писател/ьское/ имя, так уважаемое им.

Ушел, ушли, потому что не соглас/ился/ с желанием руковод/ства/ респ/ублики/, выполнить продов/ольственную/ программу так, будто нет радиоак/тивного/ сена, радиоак/тивного/ скота и пр.[16]

Тогда родился у нас афоризм: для кого (для других) хлеб свой с маслом и чай важнее – жить ли миру. Даже когда чай – радиоактивный.

Человек в респираторе.

Повесть.

Перед детьми из «тех» мест выступает С., сам в респираторе, горячо убеждает быть «стойкими на рубежах», какими были их деды, наши отцы. Народ наш привычен! И т. д.

Такая же честность требуется от всех. Дело не в словах, не в том, что можно найти потрясающие пророчества в каждой из религий. Именно я зачитал на съезде из Иоанна – о звезде Полынь, что по-укр/аински/ – Чернобыль.

Но дело, повторяю, в смелом повороте к реальности, к/ото- р/ый никто и никогда предвидеть не мог.

Ошибаюсь? Очень хотелось бы услышать, как смотрят сами теологи на это: насколько готово было то или др. религиоз/ное/ мышл/ение/, а если нет, так в чем, и что новое нужно каждому. А что в литературе?

На пленуме (СП БССР): долой гласность! Писатели?..

А радиация и то, что с народом будет? Глухая стена молчания.

Иногда ходим по касательной: чтобы не на доты!

И тут все сравнять, подравнять жанр под [книгу] «Никогда не забудем». Тогда, конечно, «бороться» легко будет. Или уговорить, что этот жанр уже все сказал в «Огн/енных/ дер/евнях/»[17]. Оставьте его и «идите к нам». А эта лит/ература/ – не мы, не бел/орусская/ тема? Да и жанр, он-то и мог ответить на Чернобыль. Именно он.

30.06.87

«Жюри[18] (документального кино) выражает глубок/ое/ уважение советским кинодокументалистам, которые с риском для здоровья, а то и ценой жизни, сделали зримой для всего человечества боль и тревогу Чернобыля».