Имя твое – номер

Жизнь самих злоумышленников.

Возможно, жизнь заложников. Жуков хотел надеяться, что для захвата заложников у Романова времени не хватит. Операция продлится считаные секунды. Помимо табельного оружия – пистолетов Макарова – часть бойцов имела на вооружении "каштаны" калибра девять миллиметров. Связь – носимые радиостанции "Моторола" с гарнитурой и сотовые телефоны.

В 19.35 в мастерской раздался телефонный звонок. Левкоев снял трубку, поздоровался и энергично замахал Жукову рукой. Жуков отреагировал быстрее Токаря. Он, едва взглянув на японский "Панасоник" с множеством опций, тут же отметил сообщение на продолговатом альтернативном экране: "Write protect tab"[6]. Он нашел кнопку блокировки на аппарате и отжал ее. Только сейчас запись беседы Романова и Левкоева началась.

Разговор длился не больше минуты. Жуков дважды прослушал запись.

Романов: "Не забыл о нашем договоре?"

Левкоев: "Не забыл. Подключил устройство управления к компьютеру, подобрал неплохую программу. Сегодня закончу тестирование, начну подбирать комплектующие к усилителям".

Романов: "Может, мне сегодня не приезжать?"

Левкоев: "Можешь не приезжать, но при расчете не вздумай назвать меня бездельником. Если успеешь к восьми, увидишь первый собранный предусилитель".

Романов: "На видеокамеру?"

Левкоев: "На тепловизионный прибор. Собственно, то же устройство улучшения изображения, но со своими нюансами".

Романов: "О'кей, жди меня в восемь".

* * *

Жуков и верил, и нет, что слышал голос Романова, который снова не "постеснялся" позвонить. Курбатов для него – просто номер. Последний. Ему можно не дергаться раньше времени. Как и Вихляеву.

Виталий спохватился. Позвонил своему подчиненному, который, судя по времени, находился в аэропорту Шереметьево-2. Он доложил, что таможенный и паспортный контроль прошли все трое – Андрей Вихляев и два его сопровождающих – Лев Косов в том числе. В данное время они садятся в самолет авиакомпании "Иберия". Жуков позвонил на трубку Косова и пожелал ему счастливого пути.

* * *

До дома Курбатова было метров восемьсот. В трехстах метрах от дома – шлагбаум, пост вневедомственной охраны.

Костя выбросил окурок в траву, встал, затоптал его. Сел за руль и приготовил к работе автомат "9А". К посту подъехал не спеша, не превышая установленную на этом участке дороги скорость сорок километров в час.

* * *

– Руль не регулируется по вылету. Потому неудобно для рослых водителей.

Жуков не сразу сообразил, кто с ним разговаривает. Состояние такое, что поверил бы: сам с собой.

Он в это время уже не делал обход, перестал инструктировать подчиненных, чтобы не нервировать их и не стать глупцом в их глазах.

Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что с таким численным составом – около тридцати человек, он готовит засаду на одного человека. Наконец нашел ту занозу, которая ему мешала, и выдрал ее. Он гонялся за именем. Когда, где и по каким причинам "загремела" фамилия Романова, его уже не интересовало. Его привела в прежнее состояние одна лишь эта мысль. Но он, отчитываясь перед шефом и в присутствии подчиненных, намеренно не назовет ее. Он просто скажет: "Я взял его". Эти противоречия настроили его на боевой лад, невидимые насосы выдули из головы все лишнее, прочистили систему под названием "нервная".

К черту инструкции. Ноль внимания на подчиненных. Двое здоровяков заняли места в помещении для сварочных работ. Именно там Жуков услышал что-то о руле, который не регулируется по вылету. Оказывается, за ним ходил Левкоев. Взяв на себя роль гида, он указал на будущую машину – металлический каркас "без окон, без дверей".

– Тюнинговая машина будет.

– Что?

– На детали ушли пять штук баксов. И еще столько уйдут. Плюс работа.

– Что в ней такого интересного? – нехотя поддержал разговор Жуков вроде как в благодарность этому человеку, который помогал ему поставить точку в деле Романова.

– В багажнике мы поставим баллон с закисью азота. Стоимость – восемьсот долларов. Сидишь за рулем, мало скорости – щелкаешь тумблером и получаешь дополнительные сто лошадиных сил. Подхват закиси азота происходит на высоких оборотах двигателя и где-то в начале 220 – 250 километров в час. Беда – поршни перегреваются, прогорают. И – снова к нам. У нас один из немногих сервисов, где практикуется термитная сварка.

* * *

Навстречу остановившейся машине вышел постовой: лет тридцати, с пивным животом, одетый в темно-синюю униформу. Жестом руки и недовольным взглядом Игорь Климов показал: "Выключи свет". Костя выполнил приказ, оставляя лишь габариты.

Второй постовой в это время списывал госномера с "БМВ" и жал на телефоне кнопки, чтобы спустя секунды пробить номер. Эту машину они с напарником видели здесь впервые.

– Документы, – потребовал Климов, подходя к двери и наклоняясь.

– Одну секунду, – остановил его Романов. – Я позвоню Михаилу Георгиевичу Курбатову.

– Извини брат, но хоть Леониду Ильичу Брежневу. Твоей машины нет в списке, даже проверять не буду.