Имя твое – номер

– Хорошо. – Мартинес, подавляя внутреннее напряжение, глубоко вздохнул. Он шел ва-банк. Один – единственный звонок этого пышущего здоровьем русского стабильно издыхающему испанскому генералу, и он может поставить крест на своей карьере. – На другой фотографии ваш знакомый с пистолетом, – показал Мартинес. – Ствол направлен на Реми. Кажется, он угрожает полицейскому. Но нет. Следующее фото четко дает ответ: он убивает его. Еще пара фотографий. Вот здесь ваш знакомый, кажется, не удовлетворен качеством своего выстрела и стреляет в беднягу Реми повторно. Потом он угоняет машину Реми. Причем так быстро, что частота съемки видеокамеры не успевала за его действиями. Далее он таранит одну оперативную машину и преграждает путь другой. Уезжает. Мне трудно описать конец этой драмы. Ваш парень убил еще четырех полицейских, пустившихся за ним в погоню. Феликс! – громко позвал Мартинес и хлопнул в ладоши. Когда сенешаль приблизился, лейтенант передал ему снимки. – Ты узнаешь этого человека?

– Да, сеньор. Он несколько раз был гостем господина Гриневича.

– Спасибо, Феликс, ты можешь идти.

– Я не могу отвечать за человека… – начал Гриневич.

Лейтенант перебил его:

– Вы живете в доме, за спокойствие которого я отвечаю лично. Вы приглашаете гостя и тоже отвечаете за него. Ваш гость совершил в нашем городе несколько преступлений. Я обязательно докажу, что смерть Розовского, детектива и портье в апартаментах «Аликанте» не случайна. Между прочим, Реми Миро и его люди были убиты из пистолета одного из сотрудников управления спецопераций. Одного из двух. Оба убиты.

Мартинес встал из-за стола и, сцепив руки за спиной, прошелся по гостиной. Гриневичу показалось, тот косит, словно ворон глазом, на портрет генерала и копирует его.

– Скажите, где вы взяли бутылку, из которой выпустили этого джинна?

– Лейтенант, присядьте. Попробуем уладить эту проблему.

– Пока что вы создали нам проблему…

– О ней и поговорим, – довольно жестко ответил Гриневич.

Пока он не знал, от своего ли имени говорит Мартинес. Возможно, повторяет слова полудохлого Фали. Но как узнать об этом? Напрямую обратиться к генералу? А если он не в курсе, а налицо откровенный шантаж, как поступить?

– Я не дам ходу делу, которое набирает обороты, – снова взял слово Мартинес. – А если понадобится, направлю следствие в другую сторону.

– Что вы хотите, лейтенант?

– Откровенно?

– Честно, если можно.

– Хочу, чтобы с вашей головы не упал ни один волос. Я усилю охрану за Консуэло. Потому что повидал людей, скрывающихся от правосудия.

Мразь! – Гриневич одарил собеседника улыбкой. Тот поставил главу «Артики» на край пропасти. Нельзя обращаться за помощью к больному генералу и жаловаться на людей, охраняющих его спокойствие. Черт возьми, возникла такая ситуация, при которой обращение к третьей стороне грозило провалом.

Напоследок Гриневич подумал о Романове. Костя мог его спасти, но он сам сейчас по уши в работе.

– Так сколько вы хотите, скажем, за молчание? – спросил Гриневич.

– Четыреста тысяч. Можно чеком. Если вы откажетесь от этого выгодного предложения, – значит, откажетесь от гостеприимства испанского генерала…

– Я не собираюсь бежать с этой виллы.

Гриневич бросил взгляд в окно, словно пытался разглядеть оперативников Верховного корпуса.

– Вы не сможете сбежать: за домом установлено круглосуточное наблюдение. Но лично я провожу вас, гарантируя полную неприкосновенность, в любой уголок Испании, если вы сообщите мне приятную новость: Романов снова у вас в гостях. Убийца полицейских должен быть наказан.

Гриневич молчал больше минуты, затем сказал:

– Хорошо.

Глава 17 Порванный список

1

Москва

Опытный следователь потерял хватку. Курбатов подумал о том, что в его возрасте хватка означает нечто другое. Руководить и отдавать приказы можно и в молодом возрасте, но быть академиком от сыска – привилегия людей его возраста. Размышляя над этим делом, он ощущал себя новичком, однако чувствовал: навыки возвращаются к нему. Просто на привычную работу уходит больше времени, сил, нервов. Остается все меньше людей, которым он мог довериться. Но он распутывал частное дело, и любая информация могла нанести непоправимый вред.

«Кто такой Романов?» Этот вопрос Курбатов задавал себе в сотый раз. Однажды ответ ничуть не удивил его: «Романов может быть кем угодно». И сейчас Курбатов пошел по этому же пути, но вставляя в свои прежние размышления существенные правки. Романов легко устранял препятствия на своем пути, походя оставил после себя несколько трупов, его даже не смутил составленный на него фоторобот. Это при том, что он находится в федеральном и международном розыске. Почему Гриневич посылает на задание киллера, находящегося в розыске? Несколько часов назад Курбатов ответил на этот вопрос: выбор у его старого товарища был невелик. Но не ответил на другой вопрос – о риске. А может быть, риск сведен к минимуму? Каким образом?