Имя твоего ангела

Только тогда Халиль понял, что он один, а значит не должен слышать ничьих голосов. Он остолбенел. Посмотрел по сторонам.

Никого не было. Наверное, ему просто послышалось…

— Ты же жил, тоскуя по родине, — сказал голос, — готов был отдать все нажитое, если встретишь на улицах Нью-Йорка говорящего по- татарски… Вот ты вернулся на родину… Здесь все говорят на родном языке. А ты вместо того, чтобы отдать свои богатства, заришься на чужое…

Халиль больше не мучился в поисках хозяина голоса. Это голос совести, — подумал он, — пытается мне восприпятствовать. Ничего, не впервой. Душа у совести широкая…

В тот же миг опять послышался тот голос:

— Я не твоя совесть…

Халиль вздрогнул. Этот голос разговаривает с ним?! Но он не мог долго думать. Взгляд его упал на яблоко, которое лежало под кустом, слегка прикрытое травой.

— Нашел!

Он тихо нагнулся, сбросил листья и взял яблоко в руки.

Неожиданно женский голос распространился по всему острову и начал раздаваться из всех его уголков. Он о чем-то рассказывал:

— Твой ангел все… все тебе объяснит, — сказал Бог.

— А как зовут этого ангела, как его зовут?

— Это не главное… не главное. У него много имен, разные имена…

Журчание резко прекратилось и он четко услышал вопрос:

— Как зовут твоего ангела?

Халиль понимал, что обращаются к нему. Но он не понял, о каком ангеле идет речь. Какое-то время он стоял задумавшись, но ничего не смог вспомнить.

— Имя твоего ангела? — повторил голос. — Что для тебя главное в этом мире? Что самое главное?

Халиль бросил взгляд на яблоко. На данный момент это было самым главным. Но голос не давал ему покоя.

— Имя твоего ангела? — повторил он, как бы обижаясь на то, что Халиль даже этого не знает. — Ты не должен был этого забывать. Нигде и никогда… Имя твоего ангела?..

Халиль не знал.

В это самое мгновение яблоко в его руках пришло в движение.

Халиль так посмотрел на яблоко, что от удивления глаза его готовы были выскочить из орбит. Все мускулы на его лице напряглись, рот широко раскрылся и по позвоночнику побежал холодок…

* * *

— Что-то они задержались, — сказал Хамит, ставя чашку на стол, — может, сходить к ним?

Малик улыбнулся.

— Они не там, куда ходят толпой, — а потом, подумав, добавил, — а может, и вправду сходить, проведать…

Стоило им сдвинуться с места, как из туалета показался Радик.

Взгляд его изменился, шаги стали неуверенными.

— Ну. Что, братья! — сказал он, некрасиво улыбнувшись, — закуски не осталось что ли?

— Уже остывает…

— Ой, друзья мои, друзья, друзья мои, товарищи, — пропел Радик, обняв Хамита. — Друзья мои, братья…. Кто бы мог подумать, а…

— Ты пьян… — сказал Малик с безграничным удивлением, — Радик, ты пьян…

— Встретились братья, — попытался пропеть Радик, — надо же было отметить..

— Но ты сильно пьян…

— Уфффф, — Радик буквально упал на стул, — вот вчера была одна чекушка, так… Дал себе слово больше не пить и выбросил ее в форточку… Да, скажи да… Сегодня нашел эту чекушку и выпил…

Ваще-то я хотел угостить вас… Но нечаянно выпил сам… Скажи да, да… Нечаянно выпил сам… А потом посмотрел в карман пиджака, там еще одна чекушка… Оф-фи-геть!..

— Тебе, Радик, нужно отдохнуть…

— Молчать, попа! — Радик кулаком ударил по столу, — христиан, мать твою… Ха-ха-ха!.. Знаешь, что… Мне, брат, горько… Несчастный я… Вот ты поп, да… А я — алкаш… Жена — тю-тю…. Дети — тю-тю…

Мать — тю-тю… Вот ты хоть и перешел в другую веру, а все же человек… А я- алкаш… Вот ты мне дал золото с лошадиную голову…

Ну, я взял… Ну, потому что нужно… Эх, братья… Если бы вы приезжали, если бы справлялись о том, как мы живем… Если бы сказали: «Братишка, не пей»…. Может, и я бы был другим человеком…. А вы… Не приехали… Фули, ваше появление сейчас…

Отца уже нет… И матери пришло время умирать… Я — пропащая душа… Кому вы сейчас дороги, а?!.

Радик локтями смел со стола чашки и положил голову на руки.

Ничего не сказали и Малик с Хамитом.

— Я дал слово больше не пить, — простонал Радик. Вскоре сотрясалось уже все его тело. — Обещал не пить… Но я от радости, что вас нашел…от того, что вас нашел… Почему вы не приезжали…

Почему…

Радик еще какое-то время всхлипывал и потом затих.

— О каком золоте он говорит? — спросил Хамит через некоторое время. — Ты что ли дал ему золото?

— Нет, — сказал Малик, стараясь скрыть свою ложь, — не видишь, он пьян…

Опять замолчали.

Хотя раньше и недолюбливал его за злой язык, но Малику было жаль Радика. Конечно, Радика можно было понять…Но его слова, сказанные сейчас… Хотя он и был в стельку пьян, но его слова были как никогда трезвы. В них его обида, укор. В этом, наверное, и причина его столь резкого отношения к ним. Дело совсем не в религии. Комок подступил к горлу, когда Малик понял это. К глазам подступили слезы. Он понимал Радика, чувствовал его боль и прощал его.

Малик посмотрел на Хамита.