Имя твоего ангела

Может, Фатима положила ее в другое место. Нет, она помнит это, как сейчас. Она никуда не могла ее положить, только сюда вместе с другими документами. Вместе с другими документами… Может, Радик взял. С похмелья, не разобравшись, захватил, наверное, и копию. Так могло быть. Так оно, наверное, и было. Уходя из дома, он еще раз проверил, не осталось ли чего. Тогда и взял.

Она потеряла всякую надежду, что найдет бумагу. Но и это не могло остановить ее. Она четко помнила, что на конверте было написано «Петербург». Вот только, какое море находится около него, она не знала. Какие интересно острова находятся в каких морях?

Может, они, собравшись в Петербурге, поехали в другом направлении.

Что ни говори, но, сидя в Казани, ответ на эти вопросы найти невозможно. Дело надо начинать с этого, с Ленинграда. И надо торопиться. Выпить чаю и в путь.

В дверь постучали.

– Входите, открыто,- сказала Фатима, наливая себе вторую чашку. Она примерно знала, кто к ней пришел. Зухра пока, наверное, на работе. – Ляйля, дочка, это ты?

– Это я Фатима апа, комната закрыта. Немного подождала и решила вот к Вам зайти. Вы никуда не собираетесь уходить?

Неожиданно в голову старушки пришла мысль. Она пришла и ушла, но ей этого хватило. Фатима бросила на Ляйлю испытывающий взгляд.

– Что случилось, Фатима апа?

– Ничего не случилось. Я просто собиралась в дорогу… Нет, ты пришла вовремя… Наоборот. Ты ведь приехала, чтобы здесь устроиться на работу.

– Да.

– У тебя же нет готового места, не ждут же тебя с такого-то числа?

– Нет, конечно. А что у Вас есть какое-то предложение?

– Нет, дочка, у меня нет работы, я хотела тебе другое предложить. – Какое-то время Фатима молчала. – Я собираюсь в дорогу. Я же уже стара. Может, ты, дочка, составишь мне компанию?

– Куда Вы собрались?

– Э-э-э… Пока точно не знаю, но сначала в Ленинград. А потом, куда глаза глядят. Было бы очень хорошо, если бы ты составила мне компанию. Если все хорошо сложится, в долгу не останусь.

Ляйля на мгновение замерла. Естественно, она не ждала такого предложения. Для двадцатипятилетней женщины (Девушки, черт возьми! Девушки! В двадцать пять лет и женщина?! Она же еще не замужем! И детей у нее нет!) Для 25-летней девушки сопровождать в путешествии какую-то старуху – не из приятных. Да и сама Фатима на ее месте не сразу бы согласилась.

– Дочка, я бы не стала предлагать человеку, которого вижу впервые. Но это очень важно для меня. Если есть возможность, пожалуйста, не отказывайся. Твое добро вернется к тебе сторицей.

Ляйля не ответила. Она, наверное, уже сожалела, что зашла сюда. Ладно, согласится или нет – ее дело. Она не будет больше ее уговаривать. Но Фатима ничего плохого не сделала. Предложить надо было.

– Если тебя это утруждает, то я, дочка, беру свои слова обратно.

Человеку, у которого свои планы, дорога может быть каждая минута.

– Когда Вы собираетесь отправиться?

– Садись-ка поближе, Ляйля. Стол у меня, конечно, не очень богат…. Но летом и чай придает сил. Садись поближе.

– Спасибо, апа. – Ляйля подсела к столу, – очень хочется пить.

Очень хорошо. Спасибо.

В комнате установилась тишина. Слышно было только, как прихлебывали чай.

– Когда думаете в дорогу, Фатима апа?

– Сегодня.

– Что?

– Надо отправляться сегодня, сейчас. Мои дети могут оказаться в тяжелом положении. Я должна их предупредить.

Свои слова Фатиме показались глупостью, сумасшествием пожилого человека. Она ведь не знает, где ее дети и какая опасность им угрожает. Этому нет никаких доказательств. Нельзя же человека убедить словами: «Так сказала лежащая на одре смерти Хадича».

Этому не поверит никто. А, может, она и не права? Но как объяснить двадцать тысяч, что положены ей в карман? Как объяснить, что у нее оплачены все долги за общежитие? Страх кондуктора в автобусе? Все это невозможно ни понять, ни объяснить, поэтому для простого смертного это непонятное явление. Конечно, и Ляйля ей не поверит.

Зря она заговорила о своих детях. Если рассказать обо всем, Ляйля примет ее за сумасшедшую.

– Надолго?

– Что?

– В Ленинграде пробудете долго?

– Не знаю…

Опять замолчали. Для Фатимы теперь было уже все равно. В душе она была уже готова к отказу Ляйли.

– Хорошо, – сказала Ляйля, ставя чашку на стол, – в Петербург так в Петербург!

– Что? – Фатима не поверила своим ушам. – Ты согласна?!

– Съездим, посмотрим.

4. Остров

***

У Андрея Николаевича не было настроения. В другое время он дал бы волю чувствам, но сейчас старался сдерживать свои эмоции. Не желая, чтобы слышали другие, возмущался шепотом. Нет, он не выражался. Просто злость в голосе доводила Ольгу.

– Давай, начнем сначала,- сказал он, сердито остановив жену, желающую оправдаться. – Ты закричала от страха. Через некоторое время все вышли из своих комнат, так?

– Да.

– Из какой комнаты вышли первыми, кто?

– Как кто? Первой вышла дочка того алкаша из самой крайней комнаты. Вышла и замерла.

– Дочь алкаша?

– Да, от страха она закричала.

– Дальше?