Имя всего Сущего

Солдаты герцога Каэна пользовались теми же тренировочными манекенами, что и новобранцы Ксиван; никому из мужчин не понравилось делить их с женщинами. А значит, все то время, пока женщины тренировались, мужчины наблюдали, изводили их насмешками и издевались над ними – в той мере, насколько это, как они думали, могло им сойти с рук под злобным взглядом Ксиван. Впрочем, были и инциденты. Некоторые солдаты пытались лапать женщин, а в трех случаях и кое-что похуже. Некоторые думали, что если герцог не считает этих жен своими, то и помогать себе они должны сами.

Ксиван забрала мужчин, поступивших так, и мы больше никогда их не видели. После третьего «предупреждения» все прекратилось.

Но теперь все взгляды обратились ко мне. Брови Ксиван поползли вверх.

– Иди сюда, немедленно. Если мне придется позвать тебя в третий раз, ты будешь сражаться со мной, а не с Талеей.

Талея, ученица Ксиван, которую я впервые встретила в пещерах, начала учиться еще восемь месяцев назад, так что это давало ей преимущество перед другими ученицами. Я вернулась к чтению книги.

Я знала, что веду себя по-детски, но не могла заставить себя остановиться. Мой гнев постепенно разгорался, и от того, что он не был ни на кого направлен, было лишь хуже. Насколько было бы проще, если бы я могла ненавидеть кого-то одного-единственного, а не весь мир.

Изогнутый хорвешский ятаган приземлился тупой стороной вниз на разворот книги, а затем и вовсе вырвал фолиант у меня из рук. У меня было достаточно времени, чтобы заметить, что мне протягивают другой меч, а затем Ксиван рубанула ятаганом, метя мне в голову.

Она сражалась боевым оружием.

Я откатилась в сторону, схватила меч и, ухмыляясь, встала. Но ухмылка пропала, когда я почувствовала вес оружия. Любое оружие, которым я дралась раньше, казалось мне легким, как отрез шелка. А этот клинок я могла лишь поднять, да и только. Но сделать этот меч продолжением моей руки и воли? Об этом не могло быть и речи.

Это была проблема.

– Больше никаких улыбок? – усмехнулась Ксиван.

– Улыбнусь, когда все это закончится. – Я замахнулась на нее, но удар был слишком неустойчив и слаб. Она легко парировала его и оказалась так близко, что смогла полоснуть меня по руке. Я зашипела.

– Когда будешь готова начать, – хмыкнула Ксиван, – просто дай мне знать.

Мышечная память и инстинкты научили меня сражаться определенным образом. Без силы дюжины мужчин эти инстинкты стали ловушкой.

Закричав, я бросилась на нее, надеясь хоть как-то показать, что я стараюсь. Она с удивлением наблюдала за моим приближением, легко парировала удар и в последний миг крутанулась на пятках, будто выходила вперед в гонках.

– Неудивительно, что сэр Орет не верил, что ты можешь быть жеребцом. Ты дерешься, как кобыла.

Глаза затянуло красным туманом. Сбоку кто-то закричал.

Туника Ксиван вспыхнула огнем.

Она глянула вниз, увидела горящую ткань и рассмеялась. А затем, по-прежнему держа меч одной рукой, погасила пламя другой.

– Запомни этот трюк, ученица. Против другого противника это может оказаться хорошим отвлекающим маневром.

Она взмахнула изогнутым ятаганом, словно исполняла красивый вычурный танец.

Я попробовала парировать ее удар, потерпела неудачу, увидела, как мой меч вылетел у меня из руки, и попыталась пнуть ногой герцогиню. Ее нога зацепилась за мою.

Я оказалась на земле, меч Ксиван касался моего горла.

– Как ты можешь рассчитывать победить врага, если ты даже не овладела собой? – Ее голос был спокоен, а вопрос – скорее серьезным, чем риторическим.

– Я не… – Я поняла, что не знаю, что ответить. Я сражалась глупо. Я превратила тренировку в истерику. Я понятия не имела, как контролировать круговорот своих эмоций. Я даже не стала пытаться встать. Я, несчастная, просто лежала на земле, и все в тренировочном дворе уставились на меня. Кажется, они были слишком поражены, чтоб попытаться мне помочь.

Ксиван отвела меч от моего горла и опустилась на колени рядом со мной.

– Не говори мне, что ты любила его.

– Что? Кого? – Ее слова обожгли подобно пощечине, но в то же время я почувствовала, как меня пронзило раскаяние. Я знала, о ком она говорит.

Орет.

Но нет, я не любила его.

Хотя и хотела любить. Я хотела, чтобы и он любил меня в ответ. И ни одно из этих желаний не сбылось. Вместо этого его гордость потребовала, чтобы он сломал меня, а моя гордость…

– Рыцаря. Того, которого я казнила.

– Нет, я… – Я закрыла глаза, чувствуя, как в уголках выступили слезы. – Я просто… – В голосе зазвучали хриплые рыдания. – Не любила. Но все это так бессмысленно. Так напрасно. Я не хотела, чтобы он умер. Я никогда не хотела, чтобы кто-то из них умер и… – От охватившего меня горя я только и смогла прерывисто вздохнуть. Каким-то образом его смерть сплелась со всеми остальными – со смертями тех, кто погиб в Мерейне, в Лонеже, во время Адского Марша, со смертью моих родителей, и того человека из Маракора, которого убили на мосту в Атрин…

Всех тех людей, которых я не смогла спасти.

– Значит, ты ненавидишь себя. – Голос Ксиван звучал грустно.