Имидж шарлатана

Пока он прикидывал, мы его и вычислили, принялись следовать за ним по пятам, понимая, что необходимо выследить и оставшихся двух. Этот же самый таксист, вышедший некогда на свободу и якобы погибший спустя пару месяцев в автокатастрофе, долго вертелся возле здания клиники. А когда стемнело, влез туда через окно. Он явно знал, как отключить сигнализацию, и наверняка не раз уже это проделывал, так как охранная установка ни разу не сработала, и забрать свои денежки он сумел без особых проблем.

Киря тем временем собрал на таксиста небольшое досье, выяснив, что на самом деле звали парня Сергеем Студневым, хотя в настоящий момент он жил по поддельным документам и звался Петром. Сменив документы, Петр приобрел и новое лицо, попросив дока слегка видоизменить его броскую физиономию. Но ведь ДНК не обманешь, и, составляя фоторобот по его волосу, наши эксперты в точности воссоздали его настоящую физиономию; так и выяснилась вся подноготная жизни этого парня.

Когда же Петр забрал деньги, причитающиеся ему, мы снова последовали за ним, и он вывел нас к частному домику, который Гряклов снял для него и двух его подручных по профессии, которые убили Машу. Всех троих в домике мы и взяли в тот момент, когда Петр сообщал остальным, что надо срочно линять, иначе всех загребут. Но слинять ребятам не удалось, тут уж мы постарались.

Доставив новых подозреваемых в отделение, мы начали допрос. Но увы, в первые несколько часов так и не выбили из них ни слова, как ни угрожали и ни запугивали сроками. Сообщники дружно молчали и лишь изредка усмехались. Зато когда Кирьянов сообщил им о том, что Гряклов уже пойман и ему грозит пожизненное заключение, а им за соучастие не меньше того, подручных как подменили: они принялись убеждать следователей, что их заставили, им угрожали… Одним словом, всячески отмазывались…

В конце концов до правды-матушки мы с грехом пополам, но все же докопались, собрали все отпечатки, сопоставили все факты и передали дело в суд. Суд оказался весьма скандальным и взбудоражил весь Тарасов. Узнав о наличии в городе двойников, жители стали друг друга подозревать и проверять. Дошло даже до того, что в отделение милиции звонили наиболее активные и требовали забрать то свекровь, то зятя, то свата, то брата, якобы подмененных. Чтобы все это хоть как-то утихомирить, Кирьянову пришлось дать интервью средствам массовой информации и во всеуслышание заявить, что все пять двойников — дело рук преступника Гряклова — уже пойманы, а иных просто не существует.

Что касается поимки этих пятерых, то, как говорится, это отдельная песня, так как, едва узнав о задержании своего наставника и учителя, дамочки тут же кинулись врассыпную по заграницам. Но удрать им не удалось: каждая давно была объявлена в розыск, причем сразу по двум документам — настоящим и украденным. Вскоре всех их отловили и доставили в отделение, к измотавшемуся вконец Кирьянову. Впрочем, ничего нового это не дало, так как основной материал по скандальному делу мы уже проработали.

Окончился суд. Гряклов, признанный психически здоровым, был приговорен к пожизненному заключению. Исполнители убийств — к максимальному, сроком на пятнадцать лет. Самих же дамочек, на чужом горе нажившихся, упекли на десять. Подполковник Кирьянов получил грамоту за качественную и оперативно выполненную работу, я — приличный гонорар от вдовца Королькова. И все бы ничего, если бы не какая-то грусть на сердце, словно я чего-то не доделала, не довела до ума.

Несколько дней я терзалась этим чувством и наконец поняла, в чем дело. Просто на подсознательном уровне меня мучила мысль, что где-то есть человек, очень похожий на меня, и он может воспользоваться тем, что должно принадлежать только мне. Мысль была, конечно, самая что ни на есть глупая, но, проникнувшись ею, я в один прекрасный день решительно подошла к зеркалу и, внимательно осмотрев себя с ног до головы, поняла, что меня переиграть просто невозможно. Вряд ли в мире найдутся еще такие ясные зеленые глаза, такая белоснежная кожа, такие светлые, слегка вьющиеся волосы, алые губы и любопытный носик. Нигде не сыщется такой женщины, которая была бы способна, словно губка, впитывать в себя столько информации и, переварив ее, отыскивать виновных в тяжких преступлениях. Не обнаружится и такой выносливой, в некотором роде удачливой натуры, какой являлась я. Одним словом, как в той песне: «Спи спокойно, страна, я у тебя всего одна»… Вау! В каждой шутке, в конце концов, непременно есть доля правды…