Имир

«— Надо с этим что-то делать», — подумал я.

— Почему ты молчишь? — приподнявшись в постели, она заглянула в мое лицо.

Поцеловав и уложив ее назад рядом с собой, я приобнял доверчиво свернувшуюся калачиком девушку, после чего глубоко вздохнул. Врать не хотелось, как не хотелось и говорить вслух то, что могут услышать посторонние люди. То, что ФСБ заинтересовалось моей личностью, автоматически тянуло за собой возможное наличие подслушивающих устройств.

«— А может еще и подглядывающих», — пришла следом, вызвавшая злое раздражение, мысль.

«Осуществить режим приватности?»

Запрос от имплантата породил удивление, быстро переросшее в смесь из радости и недовольства. Радость появилась в следствие наличия возможности «привата». Недовольство, из-за того, что судя по всему, я еще не скоро узнаю все возможности имеющиеся у имплантата. Согласившись с «осуществлением» приватности, я выставил критерии информационной безопасности для окружающего меня пространства. Более высокий класс гражданства давал неоспоримые преимущества для разумного, находящегося на планете с более низким уровнем технологического развития.

«— Вот и еще один повод не покидать планету», — мысленно улыбнулся я, наблюдая, как по всей квартире прокатилась волна тихих щелчков.

— Что это? — услышавшая как и я странные звуки, Катя села на кровати, прижав простынь у своей груди и с тревогой вглядываясь в темноту квартиры.

— Жучки ФСБ-шные сгорели, — почуяв легкий запах жженой пластмассы, сказал я, уверенный в своем предположении на сто процентов.

Воззрившаяся на меня круглыми от удивления глазами, Катя ясно дала понять, что пора давать ответы на даже не высказанные вопросы.

— Я лишь догадываюсь о том, что на самом деле происходит, — сказал я.

— Говори, — такой я ее еще не видел, серьезной и сосредоточенной.

Рассказав ей о ген модификации, которую совершил над собственным телом, признался, что драться никогда не учился, все увиденное ей, лишь следствие моих новых способностей.

— То есть детей у нас не будет? — сказала Катя, став неожиданно чужой и далекой.

— Будет, — как можно мягче сказал я, мысленно паникуя и спрашивая самого себя, что за бред я несу и при чем именно сейчас здесь это.

— Уверен? — продолжая смотреть на меня с отчужденным лицом, усомнилась она.

— Я же генный инженер, — поняв, что словами ничего не наладишь, я притянул ее к себе.

За окном занялся рассвет. Проснувшиеся птицы стали чирикать под окном, встречая начинающийся день.

— Что им от тебя надо? — занятие сексом лишь отложило разговор, не в состоянии его заменить.

— Я не знаю, — честно сказал я.

— Сделаешь мне ген модификацию, я хочу быть такой-же как и ты, — попросила она, водя пальчиком по моей волосатой груди.

После того, как я вылечил ее бабушку, девушка верила в мои способности. К сожалению сам я в них не особо верил, так как чем больше я узнавал о генной инженерии, тем больше понимал, что мне просто повезло. Огромное количество схем, имеющихся в памяти мед капсулы было обусловлено ни стремлением удовлетворить любого клиента, а всевозможными особенностями разумных организмов во вселенной.

— Я в тебя верю, — почувствовав мою неуверенность, Катя прижалась ко мне еще плотнее, вверяя себя в мои руки.

— Я попробую, — не смог отказать я, понимая, что если все получится, то от ФСБ отделаться станет на множество порядков сложнее.

Глава 15

Произошедшая драка в парке заставила меня всерьез задуматься о собственном выживании. Разбираясь с регенерацией тканей, я не рассматривал экстренных вариантов, когда помощь может оказаться необходима немедленно. Воспоминание о торчащей из моего бока рукояти ножа подтолкнуло к постановке задачи, как сделать так, чтобы убить меня стало очень сложно, а в идеале и невозможно. Оценив по новой данные о скорости регенерации различных материалов в человеческом организме, я пришел к выводу, что самым медленным, в плане восстановления, является мозг.

Серое вещество сохраняло до четверти часа информационную матрицу в пространстве, позволяя восстановится тканям без потери личности человека. Другие органы имели еще больший запас по времени до полной регенерации, и это при их стопроцентной деструкции.

Вернувшись к мозгу, я смог просчитать единственный способ полностью регенерирующий разрушенное серое вещество за пятнадцать минут, заключавшийся в экстренном увеличении подачи жизненной энергии к черепной коробке. К сожалению, как управлять этой энергией, а так же откуда она берется, информации не было. Уткнувшись в «тупик», мне пришлось оставить решение данного вопроса на будущее, надеясь, что со временем у меня появится доступ к подобным данным.

«— Надо защитить мозг, остальное поправимо», — вывод напрашивался сам собой.