Имитация страсти

– Извини, Александр, никак не могу. Ты же видишь, я совершенно разболелась. Высокая температура, страшный кашель, насморк, резь в глазах. Еле разговариваю.

Я в тот день очень хорошо выглядела и отлично себя чувствовала. О насморке и раздирающем кашле не могло быть и речи.

Александр внимательно посмотрел на меня и не стал настаивать:

– Да, вижу, конечно. Впору реанимацию вызывать. Ладно. Я что-то придумаю. Отлежись, конечно. Тебе Федоров не звонит?

– Звонит. Регулярно. Ждет от тебя каких-то секретных документов. И вообще, как дела и здоровье, интересуется.

– Отлично, – Александр обрадовался так, как будто не прослушивал наши телефоны. – Документы как раз готовы. А у них послезавтра большое совещание, на котором их нужно представить. Ты сможешь к завтрашнему дню совершенно выздороветь?

– Постараюсь, – кивнула я.

– Тогда сама и позвони ему, назначь встречу, разумеется, без упоминания документов. Чисто личное свидание. Типа роман. Соскучилась там, то да се. Сможешь?

– Почитаю в гугле, как девушки назначают свидания парням, потренируюсь, вдруг получится.

– Ценю твой юмор, но с Валентином постарайся общаться серьезно. Он непростой человек и очень нам нужен.

Слово «нам» Александр подчеркнул особо. Так мы же команда.

Я позвонила Федорову на следующее утро. Успела только поздороваться, как он тут же впился в меня на расстоянии. И сам назначил свидание на вечер у себя дома.

Я надела новое платье-балахон цвета «розовый жемчуг», которое как раз купила с гонорара Александра у одного молодого дизайнера. Наверное, это самый дешевый дизайнер на свете, и отрыла я его первая. Перенимаю чутье и хватку своего работодателя. Открывать дарования нужно первой. Пока они сами не знают, чего стоят.

Платье было мне тогда ни к чему, просто показалось уютной женской мечтой о том, чего не бывает в жизни. А мне требовалось замазать чем-то свои раны. Вот и пригодилось.

Платье окутало меня, как нежное защитное облако. Вымытые волосы я причесала чуть иначе, чем обычно, на прямой пробор, открыв лоб и лицо. Подвела ресницы и губы. Вот я и готова к труду и впадению в русло фальшивого романа.

Приехала в институт уже после обеда, поработала часа три. Валентин позвонил мне снизу.

Когда я вышла, он стоял у моей машины и рассматривал ее, как редкое ископаемое.

– Ты на этом ездишь? – задал он мне риторический вопрос и сразу сгладил его самым банальным и лишенным конкретного смысла комплиментом: – Ты сегодня хороша, как утренняя заря.

Мы вошли в его квартиру, мне нужно было вымыть руки. И я не стала спрашивать, где у него ванная. Уверенно прошла по довольно запутанному лабиринту комнат и коридоров. Вернулась сразу в гостиную, где он стоял у бара, и с удовольствием поймала вопросительный взгляд.

Он понял, что за ним следят и я в это посвящена? Если да, то больше ничем это не выдал. Я не ставила перед собой задачу – засветить Александра, просто мне было интересно все о фигурантах масштабного трагиспектакля, в котором я играла не последнюю роль. Своего рода моральное вознаграждение.

– У меня предложение, – сказал он. – Немного выпьем, я взгляну на бумаги, потом обсудим ужин. Я заказал несколько вариантов на всякий случай.

Я удобно устроилась на огромном мягком диване цвета слоновой кости, Валентин дал мне стакан с виски и пульт от телевизора, который растекался огромным плоским прямоугольником по чистой, светло-бежевой, с легким золотистым отблеском стене.

Я подряд нажимала кнопки. Какая прелесть: нашим ТВ тут и не пахнет. Самые громкие премьеры зарубежных фильмов, каких у нас еще нет, прямые включения в музыкальные каналы Италии, развлекательные программы Франции и Америки. Гражданин мира, что тут скажешь.

Я даже увлеклась, хотя в моей жизни нет такого занятия – глазеть на телеэкран.

– Серьезный проект, – заключил Валентин, захлопнув папку. – Очень крупные вложения, большой риск и в перспективе конечно, сказочный доход. Если все сразу не накроется медным тазом. И такие документы я получаю накануне совещания, на котором я должен их представить. Александр мог бы из элементарного уважения прислать это на неделю раньше, чтобы я мог прозондировать почву.

– Ничем не могу помочь, – улыбнулась я. – Я – всего лишь курьер.

– Ну да. Не сомневаюсь. Почти. Да я, собственно, так: мысли вслух. И все же поделюсь с тобой своим предположением. Дело именно в том, чтобы у меня не было возможности с кем-то поделиться информацией. Груздев никому не верит. Он мне даже однажды сказал: «Когда я кому-то плачу, то всегда имею в виду вероятность, что кто-то другой заплатит тому же человеку больше. И я к этому всегда готов». Шантажист и редкий наглец. Но я прощаю ему все в данной ситуации. Благодаря ему и его интригам я встретил тебя.

Так я и поплыла по плавному течению имитации оплаченного романа. Федоров не торопил события, не гнал лошадей, не лез на меня нахрапом. Наоборот: он изо всех сил демонстрировал исключительную трепетность чувств и деликатность своих сдержанных желаний.