#ИМХОМ: по моему скромному мнению. Мужчины

Есть куча вещей, где можно самоутвердиться. Что и делает из мальчика мужчину, так это материальная ответственность перед семьей, стариками, родителями и детьми. Работай спасателем в горах, это гораздо более благородная задача, нежели бряцать оружием. Я говорю про армию со всей этой дедовщиной и экскурсиями в Сирию. Взять Швейцарию, где каждый год все мужики служат по месяцу в лагерях. Такая армия как национальная традиция имеет смысл, Гитлер не пошел на Швейцарию не из-за того, что хотел сохранить еврейские деньги в швейцарских банках. А потому что он испугался швейцарской армии, она считается очень мощной. В Канаде армия сугубо добровольная, это справедливо. Есть люди, для которых армия – это призвание, профессиональные офицеры, я их очень уважаю. Офицер защищает свое отечество, он идет туда добровольно.

Недавно появился портрет Канады. Я практически прослезился от умиления. Скверик, много молодых людей смеются, веселятся, какой-то митинг, а в центре стоит нынешний нежно любимый премьер Канады, внук легендарного Пьера Трюдо – Джастин Трюдо. Весь из себя такой левый и хохочет с очень счастливой мордой. На нем висит прыгнувшая из толпы полуобнаженная девица, в шортах, с огромным количеством татуировок. И он ее с очень большим удовольствием мацает. Канада сильно выделяется в этом плане. Нормальная страна, за это я ее очень люблю.

Казахстан никогда не был великой державой. Даже исторически у них не было никогда комплексов великой державы: никого не завоевывали, никого не трогали. Там есть чудовищное наследие советской власти, постсоветского развития, как и здесь: воровство и отсутствие судов. Этой душной атмосферы георгиевских ленточек нет. Это очень здорово, это приятно, это свобода и есть. Знаете, как Казахстан поступил на голосовании ООН по Крыму? Казахский представитель заболел и не пришел на голосование.

Имперское сознание очень вредит России. Оно очень сильно и давно устарело. То, что большевики расстреляли государя императора – совершенно чудовищное преступление, мы до сих пор за него расплачиваемся за счет деформации народного сознания. Золотого века, разумеется, никогда не было, у монархии были недостатки, но если бы не господа большевики, то все эти недостатки постепенно бы эволюционировали. То, что произошло, было ножом в сердце народа и его национального сознания.

Высокая литература вызывает у меня восторг. Есть одно замечательное исключение наших дней, где массовая культура сомкнулась с высокой культурой – это Борис Акунин. Легкое чтение, наш русский Александр Дюма. Это человек нашего круга, великолепно знающий литературу, один из немногих людей, кому я искренне завидую. Лет в сорок пять у него вдруг проснулся талант писателя, и он стал всемирно знаменитым благодаря своим детективным романам про Фандорина. Человек умеет писать просто и понятно для народа, при этом этически безупречно. Патриот, чьи идеалы где-то в царской России, которую он изображает без всякого стеснения со всеми отрицательными чертами. Но после его романов ты начинаешь рыдать, какая же замечательная была страна со всеми ее недостатками. И какая гадкая страна сейчас. Надо ко всему спокойно относиться:

Ты царь: живи один.
Дорогою свободной
Иди, куда влечет тебя свободный ум,
Усовершенствуя плоды любимых дум,
Не требуя наград за подвиг благородный.

Роль поэта – понять божественные ценности и нести народу. Их список удивительно краток: все христианские ценности, любовь, доброта и трагизм жизни, поскольку мы все рано или поздно помрем. И из этого вытекает любовь. Все это понятно. Простые ценности, к сожалению, народ не понимает. Пушкин об этом писал в разговоре поэта с чернью:

Нет, если ты небес избранник,
Свой дар, божественный посланник,
Во благо нам употребляй:
Сердца собратьев исправляй.
Мы малодушны, мы коварны,
Бесстыдны, злы, неблагодарны;
Мы сердцем хладные скопцы,
Клеветники, рабы, глупцы;
Гнездятся клубом в нас пороки.
Ты можешь, ближнего любя,
Давать нам смелые уроки,
А мы послушаем тебя.

Поэт должен быть абсолютно свободен, делиться прекрасным с народом, своей душой. Он живет за них, страдает за них, как бы это напыщенно не звучало.