Иммигрант

Приехал я сюда один,
Не знав, не ведав, что и как…
Во время жизни здесь обрёл
Самостоятельность и такт.
Знаком был с разными людьми
Различных нравов и профессий,
Характеры у всех свои,
У всех другие интересы:
Кто-то приехал просто жить,
Кто-то приехал заработать,
Один приехал воровать,
Другой в бегах из-за кого-то.
Живут здесь, каждый по себе,
Никто здесь лишнего не скажет,
Сидят спокойно все и ждут,
Что завтра новый день покажет…

С этими мыслями я и уснул. Проснулся уже от шума мотора и вибрирующего прицепа. И если в начале, чтобы лечь на ось, пробираясь аккуратно, медленно и не спеша среди шлангов и проводов, у меня заняло около двух минут, то сейчас, когда фура тронулась с места и поехала, я запрыгнул на неё за две секунды. На ходу я аккуратно выглянул из-под прицепа, грузовик, под которым лежал Толик, не тронулся с места. Как я узнал позже, фура, под которой остался лежать Толик, простояла в порту ещё три дня в ожидании следующего парома. Толик Нефартовый каждое утро залезал под неё и сидел там до вечера в ожидании сумерек. Затем вылезал и шёл с Вовой спать в его вагончик. И так три дня подряд, а на четвёртый грузовик всё же тронулся и заехал на нужный паром, доставив Толика к его желаемой цели.

На улице было светло. Точного времени я не знал, но предполагал, что было уже не меньше восьми утра. Фура въехала в нижнюю часть парома. Водитель вышел, подставил железные колодки под некоторые колёса и ушёл. То же самое проделали и остальные водители своих больших машин. Покрытие пола, на котором стояли фуры, было идеальным: свежепокрашенным и гладким. После того, как закрылась железная дверь задней части парома, я сполз с оси и лёг на пол. Ужасно хотелось выйти и пройтись, хотя бы несколько минут.

На некоторое время в отсеке стало темно и сравнительно тихо. Слышался ровный, приглушённый шум мотора. «Сейчас… ещё пять минут подожду и пойду залезать внутрь фуры», — подумал я и подполз к оси, где висела сумка, стал её распутывать, как вдруг в отсеке загорелся яркий свет, стали входить люди в строительной униформе и оживлённо что-то делать. Я оставил сумку на месте и снова забрался на ось. Работники ходили взад и вперёд, видны были только их штаны с большими карманами и ботинки. Они громко говорили на французском, и всё сопровождалось сверлением, сутками, лязганьем и резанием железа. Я понял, что мне не вылезти из-под прицепа, пока здесь так людно, поэтому закрыл глаза и растворился в этом оркестре железных инструментов. Сколько это продолжалось — мне неизвестно, я крепко спал. Внезапно всё резко затихло, и рабочие стали расходиться. Я услышал, как двигатель парома сменил звук, мне показалось, что он даёт задний ход. Мягкий удар — и стоп машины. Англия!

— Чёрт бы её побрал! — выругался я.

В этом случае оставалось два варианта: в первом — фура выедет из этого парома и переедет на другой, который должен будет отправиться в Ирландию. Это было бы идеально. Во втором же, не самом лучшем варианте, фура пойдёт через Англию, делая разгрузку или погрузку, а также самое худшее, что может произойти, — это водила поменяет прицеп. Этого мне хотелось меньше всего. Водители вернулись по машинам. Из их разговоров я понял, что паром пришёл в Пул — южный портовый город Англии. Я намотал на руку шланги и провода, висевшие надо мной, и приготовился к дальнейшему передвижению. Фура аккуратно выехала с парома, покинула территорию порта и направилась в неизвестном мне направлении, постепенно набирая ход. «Всё-таки второй вариант», — подумал я, улыбаясь и морально готовясь к долгой дороге. По моим предположениям фура ехала часа три без остановок. За это время мне было и холодно, и жарко. Мы проезжали как сухие, так и влажные участки дорог — только после дождя. Пыль и грязь летели из-под колёс в лицо, не считая выхлопных газов солярки, которые обдавали меня время от времени своими горячими парами. При виде чёрных облаков, плывущих на меня из выхлопной трубы, я пытался прерывисто дышать, и изредка, в отсутствии клубней дыма, жадно глотать «чистый» воздух. Я лежал на оси и думал: есть большая вероятность, что грузовик сейчас поедет на базу сбрасывать или менять прицеп, так как английская компания P&O, которой принадлежал прицеп, не давала мне покоя. Если грузовик останется здесь, тогда мне придётся остановиться в Англии на какое-то время и, за неимением достаточных средств на проживание, просить политическое убежище здесь, а уже отсюда переправляться в Ирландию. Уж больно это смахивало на Голландию, откуда мне пришлось переезжать в Бельгию, повторения ситуации мне бы очень не хотелось.