Иммигрантские Сказки

Врачи сказали, ситуация пограничная, мы не знаем, сказали они, как будет дальше. Может, и нормально будет. Не давайте ему курить. По возможности. Нет, мы понимаем, он мужчина авторитарный, он нам всем тут регулярно устраивает… Но по возможности. Алкоголь? Нет, совсем не рекомендуем. Но вы же понимаете, мы говорим о вещах, которые никому не полезны. Алкоголь и вам не полезен, но вы, я вижу, и так не по этой части. Сложно, верим. Верим всему, что вы скажете, заведомо. Но постарайтесь убедить его… хорошо, постарайтесь регулярно убеждать его. Да, внутренний стержень там есть, и… вы знаете… – тут доктор нахмурился, как бы сам для себя решая, стоит ли это говорить, – у меня нет мнения насчет того, однозначно хорошо это в его ситуации или однозначно плохо. Многих я видал его возраста, поделюсь личным мнением, стержень кое-что значит. Он может стать той соломинкой… и вот видите, Елена, я говорю «соломинкой», я правильно слово-то подобрал. Погодите, я объясню. Это может быть соломинка, за которую уцепится утопающий… а может быть соломинка, которая переломит спину верблюду, знаете эту притчу? Не беда, если не знаете, будет время – погуглите. В общем, это может быть хорошо для него и может быть плохо. Ну, еще полезно всякое вроде… рисования. Не склонен, нет? Любая мелкая моторика. Лего собирать. Пошлет, говорите? Ну ладно, вы подумайте, что ему интересно. Общайтесь, разговаривайте с ним! Обсуждайте с ним политику, Трампа, вон, обсудите. Пусть похвалит его, если хочет… А, ругает? Ну, пусть ругает, все равно. Понимаете, Лена, блестит тот ключ, которым открывают замки. Я сейчас о его интеллекте, об эмоциях. Говорите с ним о том, что ему интересно, помногу говорите. Слушайте его, показывайте ему, что вам важно, что он говорит. Слушать его в вашей ситуации вообще полезно – если вдруг он перестанет вас узнавать, например, или станет странно отвечать на вопросы, звоните немедленно! Режим дня, конечно. По идее, спать должен хорошо, лекарства по часам, вы все знаете. С кем он? С хоуматтендентом или с вами? С вами или с вашим мужем? С вами, в основном… ну и отлично. Лена, врать вам не хочу. Да вы взрослый человек, что вам врать-то. Восемьдесят девять лет, второй микроинсульт. Ребенком войну встретил, в СССР жил, иммигрировал, скажем откровенно, в неюном возрасте… Он непросто жил, Лен. Все это понятно. Я всех понимаю, у меня работа такая. Резкие перепады настроения, вспышки гнева – все несите мне. Привозите его через две недели, если все в порядке будет, посмотрим. Если нет – раньше. Но я в него верю. А в вас я еще больше верю. Не забудьте подойти на выходе аппойнтмент назначить. Гулять? Конечно, гулять побольше. И подольше. Но только в хорошую погоду. Кстати, в ближайшую неделю погода должна быть сносная. Если захочет сам встать пойти – то только с поддержкой. Пусть муж ваш, или другой мужчина ему поможет. Но он, вроде, привык к коляске, не должно быть проблем. Если устанете – берите хоуматтендента, не изводите себя. Но наблюдайте за ним тоже, посещайте его. Отдохните – и приходите.

Лена встала, поправила пиджак, еще раз посмотрела на доктора – уставший такой доктор, конец дня, серое лицо.

– Спасибо, Аркадий. Спасибо вам огромное.

– Не за что, это моя работа. Рецепт я уже отправил, можете заехать по дороге, забрать. Я же правильно отправил? Райт Эйд на Вест двенадцатой? Вот. До свидания.

Лена взялась за дверную ручку, потянула ее к себе.

– Погодите.

– Что?

– Вообще-то, Лена… надежды мало. Извините. До свидания.

Лена вышла из кабинета, аккуратно закрыла дверь, прошла уже знакомые пять метров по коридору и вернулась в предбанник. Голос Гарри стал слышен сразу, как только она вышла в коридор. Он что-то говорил про «этого рыжего».

– Папа?

– Папа! – радостно подтвердил Гарри.

– Погоди еще минутку, я аппойнмент назначу и поедем, – она подошла к стойке, за которой сидела маленькая смуглая женщина. – Здравствуйте еще раз. Гарри Вишневски, через две недели назначьте, пожалуйста.

– Среда, двадцать второе, четыре часа, нормально?

– Да.

– Есть.

– Я – ее папа, – объяснял тем временем Гарри своему соседу в противоположном углу предбанника, – я ее с ложечки кормил!

– А теперь она тебя кормить будет, – грустно отвечал сосед, нескладный мужик в кепке, в аналогичной коляске. Рядом с ним на стуле сидела полненькая латиноамериканка-хоуматтендент.

– Буллщит, Беня. Ты говоришь буллщит.

– Папа, давай, – Елена подошла сзади и взялась за ручки, затем отпустила, поправила сумку на плече и снова взялась за ручки.

– Не дам. С предохранителя меня сними сначала, тогда, может, дам.

Сосед в кепке тихо засмеялся. Из-за стойки регистрации вышла вторая женщина, такая же смуглая, как и та, что оформляла аппойнтмент, только полнее, и подержала входную дверь.

– Ну что? Куда теперь? Хочешь чего-нибудь? Погулять? Покушать? – спросила Елена, когда они оказались на улице.

– По вторникам… – неожиданно начал Гарри, – здесь в библиотеке с девяти утра политдебаты для пенсионеров. Беня мне сказал.

– Так, и?

– Будешь меня туда возить.

– К девяти утра?

– Сам ненавижу. Но надо.