Иммунный

Что, блин, изменится для меня лично, если они все погибнут? Свет клином на них, в конце концов, не сошёлся. Исчезли одни соратники, появятся новые… Их вон тут… практически целый город… Ведь если всё выгорит, сил у меня будет столько, что многие посчитают за честь послужить такому правителю. Ну, или не за честь, а из выгоды, что, в принципе, не так уж и важно… Да и вообще, я могу просто плюнуть на месть и возжелать другого — вернуться в свой мир, и тогда судьбы местных «революционеров-повстанцев» мне будут по барабану. Типа, как «помер Максим, и хрен с ним»…

Даже не знаю, почему в моей голове возникали сейчас подобные мысли — подленькие, но в то же время… разумные, прагматичные, выгодные… Может быть, это опять магия? Искушающая и иссушающая. Та, что идёт из горы, снизу, такая же, как на перевале?..

Когда в нужном созвездии зажглась последняя звёздочка, окутывающее меня облако маг-энергии вдруг закружилось, словно веретено, а затем, помимо вращения, стало растягиваться вверх и вниз. Что удивительно, плотность энергии при этом нисколько не уменьшалась. Я продолжал пребывать в густом, как кисель, магическом мареве, и меня вместе с ним тянуло то в быстро чернеющие небеса, то в скалу под ногами. А через десяток ударов сердца в сознании неожиданно зазвучал шипяще-посвистывающий и потому кажущийся болезненным голосок:

«Ты нашсш, нашсш, нашсш…»

«Чей… вашсш?» — поинтересовался я в той же манере.

Мне не ответили, а просто продолжили бормотать:

«…нашсш, нашсш, нашсш…»

Хвала Илутвару, с каждой секундой неприятно шипящий голос становился всё тише, а после и вовсе исчез. Вместо него в ушах неожиданно прогремело:

«Кем ты себя считаешь, гость?!»

Новый голос звучал довольно уверенно и не в пример твёрже, чем предыдущий.

Обволакивающая меня маг-энергия казалась теперь сияющим протуберанцем, вырвавшимся из тенет тяготения и устремившимся в небеса столбом ослепительно яркого пламени. Глаз на навершии пирамиды в созвездии Ока Демона казался теперь кроваво-багровым пятном в ореоле смертельной опасной и абсолютно безжизненной пустоты.

«Что значит, кем я себя считаю? Твой вопрос непонятен».

«Ты проводник, ключ, творец или же просто проходил мимо?» — терпеливо пояснил голос.

«Я — гость. Просто гость. И этим всё сказано», — ответил я после недолгой паузы.

«Ну, что же… Тогда, пожалуй, и вправду… нам стоит познакомиться чуть поближе».

После этого мысленного пожелания опора под моими ногами внезапно исчезла, и тело резко ухнуло вниз. А дальше — я даже, блин, испугаться нифига не успел — меня подхватили под мышки чьи-то невидимые, но на удивление мягкие лапы и принялись осторожно и медленно опускать вглубь горы, всё ниже и ниже, сквозь расступающиеся и тут же смыкающиеся над головой базальтовые и гранитные плиты.

По ощущениям, спуск длился минут пятнадцать. Потом под ногами опять появилась опора, подхваты исчезли, я очутился в каком-то кисельно-молочном тумане, примерно как в голливудской «Матрице», где главный герой попадает сознанием в специально организованное для таких, как он, неофитов пространство виртуальной реальности. Здесь, как я понимаю, реальность могла называться не вирт, а магической. Хотя, если по существу, что та, что другая — для нормального человека обе ловушки. Входишь бесплатно, выходишь в кредит, такой, что, девяносто девять из ста, никогда в своей жизни не отработаешь.

«А ты интересный», — сообщил голос.

«В чём?»

«В том, что не можешь решить, что важнее и что желаешь по-настоящему».

«Ничего интересного, — пожал я плечами. — Люди всегда не могут решить, что важнее. Для человека вся жизнь — этот выбор. Идти или оставаться на месте, знать или просто верить, любить или ненавидеть, наградить или наказать, сбежать или драться… жить или умереть, наконец».

«Ты ошибаешься, — усмехнулся невидимый собеседник. — Люди… Они только думают, что не могут решить и что у них есть выбор. Как правило, они уже давно всё решили, а дальше просто кокетничают. Хотят, так сказать, купить подешевле, а продать подороже».

«Кого?»

«Что кого?»

«Кого купить и кого продать?»

Голос неожиданно засмеялся:

«Обычно этот вопрос задают так: что купить и за что продать? Ты спросил по-другому».

«И что это меняет?»

«Ровным счётом ничего. Обе формулировки законные, и я не вижу причин, чтобы не ответить. Кого продать — безусловно, себя. Кого купить — тоже себя, только нового».

«Считаешь, что я себя продаю?»

«Я ничего не считаю. Я принимаю всех, кто приходит сюда, такими, какие есть. А после даю им то, что хотят. Не на словах хотят, а на деле. Потому что слова — это просто слова. За ними редко когда стоят настоящие смыслы».

«А за моими, выходит, смыслы стоят?» — попытался я сыронизировать.

«Как за твоими словами может что-то стоять, если ты ничего ещё не попросил?» — удивился голос.

Я мысленно хмыкнул. Да уж! Уел меня, так уел.

Сам потому что подставился, не подумав.

Но это не страшно. Главное, если я правильно понял, это чтобы текущие мысли не расходились с истинными желаниями, и тогда всё на самом деле получится.

«А ты уже знаешь, что я хочу попросить?»