Имортист

В кабинет вошел Волуев, молча положил передо мной папку с одним-единственным листочком и молча удалился. Медведев деликатно отвел взгляд в сторону, но я читать не стал, о содержимом догадываюсь, а с премьером надо закончить в том ключе, чтобы не сомневался: все реформы, что задумали, сбудутся. И все реформы – во благо.

– Перестраиваем под другого человека, – сказал он осторожно, – но… не маловато ли их?

Я горько усмехнулся, развел руками:

– Маловато. Да и не самые бойкие это люди, к сожалению. Мы уже об этом говорили, но всякий раз придется напоминать, что еще в школе, практически в каждом классе выделяется кто-то, кто упорно учится или тренируется, все это даже не из-под палки, что совсем уж удивительно, а сам по себе! Нравится вот извращенцу даже после уроков грызть гранит науки или каторжаниться железом в подвале, когда можно взять пивка и так сладко тискать податливых девочек на лавочках прямо на детской площадке!

Медведев скупо усмехнулся, но взгляд отвел, я так и не понял, осуждает или же сам с пивком тискал одноклассниц вместо осточертевших уроков.

– Ряды, – продолжил я, – этих грызущих гранит и наращивающих мускулы со временем быстро редеют. Непросто выдержать натиск агрессивного общества с требованием пить: «Мы же пьем, а ты чем лучше нас?», ходить по бабам: «У тебя че, что-то не в порядке?» – и ездить в дурацкие турпоездки: «Ты че, мы ж расширяем кругозор!» К тому же СМИ ведет настоящую кампанию против этих одиночек, возвеличивая человека толпы: играющего в лотереи, собирающего крышки из-под пепси, где может оказаться выигрышный миллион, оттягивающегося, балдеющего, ничем не забивающего голову.

Медведев наклонил голову.

– Но вся экономика, – пророкотал его сдержанный баритон, – ориентирована, так сказать… даже мировая!.. именно на этого дебила. Чтобы больше покупал эту пепси.

– Говоря образно, – сказал я, – имортисты – это те уцелевшие, кто наконец-то собрались и учредили свою партию! А сейчас создаем условия, чтобы защитить и уберечь тех одиночек, что вот сейчас переступают порог детского сада, школ, институтов. Чтобы считались не изгоями, недоумками, слабаками, а теми, кем являются на самом деле – хозяевами планеты. А эти, которые крутые и уверенные, собирающие крышечки, – всего лишь здоровый рабочий скот. А скот должен знать свое место.

– Абсолютно согласен!

– Заодно и те неглупые, но слабые, что могли бы заниматься наукой, но в угоду моде красят волосы в зеленый цвет, вдевают серьги во все места и вместе с придурками идут оттягиваться, дабы не выделяться, с имортизмом получили надежную поддержку и возможность выдавить из себя демократа и стать людьми, детьми Бога. А вы знаете, Игнат Давыдович, если уж честно, то для руководства нашей индустриальной экономикой вполне хватает тех одиночек! В нашем механизированном мире без быдла вообще можно обойтись… Сейчас это кажется дико, но ведь многие дикие идеи, стоило их внедрить, тут же дали плоды!

Он поинтересовался:

– Это вы о виселицах?

Я поморщился:

– Да что вы все уперлись в них?.. Прямо журналист. Да пусть даже о виселицах. Какой везде лился расхожий бред, что ужесточение наказаний якобы не уменьшает количество преступлений!.. Не уменьшает, если срок наказания ужесточить на полгода-год при, скажем, десятилетнем сроке заключения, хотя не уверен. Кто знает, из какого пальца и пальца ли высосали эту дурь? Но вот мы начали проводить жестокие казни, как сразу же отрезало по крайней мере девяносто девять процентов всех преступлений!

Он кивнул, сделал пометку в блокноте.

– Это стоит напомнить обществу. И не раз.

– Да все и так увидели, – возразил я.

– Этого мало, – сказал он. – Надо напоминать. Это прокладывает дорогу дальше. Кстати, по вашей доктрине, кто может быть имортистом?

Я сдвинул плечами, но Медведев смотрел серьезно и требовательно, я подтянулся, вопрос не случаен, сказал тоже очень серьезно:

– Всякий, кто следует Заповедям имортизма. Для этого достаточно лишь однажды сказать вслух: «Я – имортист!» Это можно сделать в обществе или без свидетелей, роли не играет, ибо все мы связаны в один вселенский организм, и тот, кто должен услышать, услышит. Однако сказать надо. Как многие не понимают, что молитва нужна не Богу, а самому молящемуся, так и фраза «Я – имортист!» должна произноситься каждое утро. Не для Бога, не для свидетелей, а для самого произносящего, который тем самым задает себе нравственный коридор, в котором пойдет, не отвлекаясь на примитивные радости детей Хама.

Он улыбнулся, от глаз пролегли всего два лучика, и то непросто на такой дубленой коже.

– Спасибо, господин президент. Думаю, завтра с утра я скажу эту формулу.

– Не откладывайте на завтра то, – сказал я и умолк в ожидании, что собеседник тут же брякнет что-то типа «…что можно вообще не делать» или «…ту, что можешь уже сегодня», даже «…не откладывай на завтрак то, что можно сожрать за ужином», однако Медведев не попался, сказал с немедвежьей грацией:

– Вы правы, господин президент. Не стоит откладывать на завтра то, от чего можно получить удовольствие сегодня.