Император

— Слова «приказываю» я тебе и правда не говорил, но ведь сказал, что обойдусь без охраны? Или ты не расслышала? Смотри, доиграешься. Ладно. Пусть в этот раз присматривают, но на будущее учти — для самоуправства никакого оправдания в виде заботы об императоре приниматься не будет. Всё, иди.

Проводив суровым взглядом удалившуюся ниндзю, Олег, позвав за собой Лешика вышел через ещё одну дверь своего кабинета в гардеробную, где его всегда поджидала одна из дежурных горничных.

— Строго ты с Нирмой-то, — заметил Лешик.

— Так и надо, — Олег по-быстрому с помощью девушки, подававшей одежду — где у него что висит, он даже не знал — переодевался в форменный костюм офицера егерей, — Я теперь понял, как надо разговаривать, чтобы не давать себе на шею садиться. По хорошему кое-кто у нас не понимает.

— Ох, суров ты царь-батюшка, ох, суров, — засмеялся новоявленный граф, повторив реплику однажды сказанную Олегом в раздумьях по поводу действий короля Плавия Второго.

Иногда попаданец задавался вопросом, не перебарщивает ли он со своими малопонятными для окружающих фразами. Уследить-то за собой у него всё равно слишком часто не получалось — видимо подсознание боролось за сохранение памяти о родном мире таким вот странным образом. Однажды он даже задал об этом вопрос Гортензии, но та только недоумённо посмотрела на него, а потом рассмеялась.

«Олег, не бери в голову, — сказала она ему, — Говори так, как тебе нравится. Это ведь твои слова, а не чьи-то ещё. Конечно, если бы нечто подобное сказал кто-то из моих рабов, я бы приказала с него шкуру спустить. Но когда я слышу непонятные фразы или не смешные для меня шутки от того, кто так резко изменил мою жизнь в лучшую сторону, дал молодость, здоровье, достаток не только мне, но и моей племяннице Каре, да и вообще…, — Гортензия помахала перед собой рукой, — И я, и остальные окружающие, всегда будут очень стараться, чтобы всё непонятное, услышанное от тебя, стало понятным, а не смешное смешным.»

Поразмыслив над её словами, Олег пришёл к выводу, что Гортензия полностью права. Он даже вспомнил, как они всей своей студенческой группой дружно смеялись над довольно примитивным анекдотом, который им перед лекцией рассказал уважаемый ими преподаватель. При том, что где-то рассказать этот анекдот Олег даже не пытался — понимал, что тот не вызовет даже улыбки.

Но осознание правоты давней подруги вовсе не означало, что Олег решил бросить следить за своими выражениями. И очень жаль, что не всегда у него это получалось.

— Нет никаких царей-батюшек, Лешик. И не было никогда. Ты на чём во дворец прибыл?

— Не поверишь. Пешком и на конке. Нет, ну а что? — Лешик увидел насмешливый взгляд, которым его наградил император, — Мне тоже интересно иногда. Нашу карету я всё равно Приле оставил. Мало ли куда она соберётся ехать? А что?

— Да была мысль на твоей карете смыться отсюда. Ладно, поехали на моей.

Одним из самых престижных трактиров Пскова было заведение Бим-Бомов, первых торговых партнёров Олега ещё со времён его баронства. Торговцы Бимелатус и Бомариус, которых Олег мысленно и в разговоре с близким окружением называл Бим-Бомом, давно уже пустили корни в столице новой империи.

Их торговые интересы были обширны и не ограничивались десятком караванов, которые доставляли товары Сфорца в различные, даже очень удалённые края Тарпеции. Бим-Бомы активно инвестировали в мануфактуры и фабрики, которые строились в Сфорце, а теперь ещё и много вложили в развитие металлургии герцогства Вил. Но большие проекты не помешали Бим-Бомам вести местный аналог ресторанно-гостиничного бизнеса.

Первая статс-дама как-то раз довольно жёстко высказалась насчёт допустимости посещения коронованными особами злачных мест, но была не менее жёстко поставлена Олегом на место.

— Государь, добро пожаловать в ваш отдельный кабинет, — Бом расцвёл, как всегда при встрече с императором, — Сейчас быстро всё организуем.

Радость торговца была понятна — случавшиеся время от времени приезды самого императора не просто делали рекламу его заведению, но и позволяли задирать в нём цены до небес. Впрочем, с Олега и его гостей Бим-Бомы брали скромно. Они бы и даром угощали, но император прослыть халявщиком не желал.

Из кабинета, расположенного в углу зала, отлично наблюдался и сам зал, и сценка возле барной стойки — стенка у него была не сплошной, а сделанной из реек с промежутками между ними.

В ответ на наглые намёки баронессы Чеппин, пытавшейся учить уму разуму императора, разозлившийся Олег решил дать этому миру ещё и кордебалет. Бим-Бомы в идею въехали моментально. Чему удивляться? Дурное дело не хитрое. И теперь не только славой любимого места отдыха императора привлекались посетители, но и увлекательной концертной программой. Чего уж греха таить, Олег и сам с удовольствием наблюдал эти представления. Не Мулен Руж, конечно, но мастерство девочек с каждым разом росло. Как и росло качество музыкального сопровождения — ансамбль из четырёх гитаристов, двух флейтистов и барабанщика зажигал канканы, как говорится, только в путь.