Император Африки

Таких потерь не мог выдержать никто, и рас Алулла, в очередной раз, поднял воинов в атаку, введя в бой резерв, во главе с Османом Дигной. Дико завывая, они бросились в рукопашную, надеясь не на свои винтовки или сабли, а на короткоствольные револьверы, отлично показавшие себя в подобных схватках. Такой атаки воины газавата, во главе с почти выбитыми в процессе боя английскими офицерами, уже не смогли выдержать.

- Пленных не брать, — орал Алулла, широко размахивая саблей позади своих воинов, благоразумно не идя в атаку в первых рядах. Эта команда ещё более распалила атакующих, со звериной кровожадностью бешеного волка терзающих наступавших воинов газавата.

Расстреливая последние патроны, зарубая саблями, закалывая штыками, мусульмане убивали мусульман, а коптские христиане — христиан протестантских и англиканских. Язычники уничтожали всех подряд, не разбирая, под каким знаменем кто, где был, и какого цвета у него кожа, или на каком языке он говорил.

Им было всё равно! Кровь лилась рекой. Мольбы о помощи, поднятые вверх руки, никого не интересовали и не принимались во внимание. Как дикие звери, дорвавшиеся до сладкого мяса, убивали мамбовцы недавних «волков», которые с такой же яростью и жаждой убийства намеревались разделаться с ними, если бы победили. Но им не повезло, и теперь они гибли, устилая своими телами древние пески много повидавшей Нубийской пустыни.

Эта атака стала последней. В результате сражения многие пехотинцы, объявленного по указке англичан газавата, нашли здесь могилу. Сбежать удалось немногим. Бросая оружие, боеприпасы и остальные вещи, мешающие бежать, пытаясь поймать разбежавшихся коней обоза и артиллерийских упряжек, немногие уцелевшие разбегались во все стороны, кто конный, кто пеший, остальные сдались в плен.

Никто из них не собирался больше участвовать в этом безумии, называемом войной с Иоанном Тёмным, взявшим себе новое прозвище — «Мститель». Но оставались ещё двадцать две тысячи всадников, ушедших с Хуссейном Абдаллахом, судьба которых была не решена.

После победы, голова убитого в бою английского генерала была отрезана и высушена под жарким солнцем, а затем отправлена в дар ещё живой королеве, вместе с десятком чудом выживших пленных англичан. Рас Алулла взял на себя ответственность и от имени царя Судана, Иоанна Тёмного, написал в записке, приложенной к ней.

- «Милостивая королева, посылаю Вам столь экзотический подарок. Увы, в моей стране не цветут больше цветы любви, подобно прекрасным орхидеям в диких джунглях. В моей стране сейчас цветут страшные цветы смерти, так знакомые Вам! Прошу принять от меня этот подарок, в знак нашей вечной вражды и ответный жест на убийство моей невесты Заудиты. Вечный покой вам и маркизу Солсбери, титулованному убийце. Ваш смертельный враг, Иоанн Тёмный (Мститель), князь, король, царь и будущий император Африки».

О том, что Мамба потерял невесту, и кто за этим стоял, расу Алулле сообщил курьер, приплывший незадолго до наступления воинов газавата, который привез личное письмо от Мамбы и что-то передал и на словах. Так что здесь если и была отсебятина, то весьма условная и незначительная.

В руки воинов раса в ходе битвы попали богатые трофеи, состоящие из восемнадцати вполне исправных пулемётов и тридцати полевых орудий, а также почти пятидесяти тысяч винтовок и огромного количества боеприпасов, как к ним, так и к орудиям.

Глава газавата, Хуссейн Абдаллах, ещё не был пойман. Но на встречу с ним уже спешил сам Мамба.

Глава 4 Разгром.

Две сотни всадников, из моей личной гвардии, совершали манёвры, смысл которых понятен был только мне. Пусть я был не самым лучшим наездником, но злость, желание отомстить и уже сформированная привычка идти до конца, творили чудеса. Многие подумают — опять «превозмогатель»!

Но нет, когда у тебя нет другого смысла жизни, когда ты годами только и делаешь, что преодолеваешь трудности, пытаешься обойти смертельные опасности и неожиданные ловушки, продумать свои действия, постоянно спотыкаясь и падая, а потом, вставая, идёшь вперёд, это переходит в привычку.

Если ты не умеешь — учись! Если не хочешь, а надо — заставь себя! Хочется порыдать? — рыдай, а потом, утерев слёзы и сопли, снова и снова пытайся сделать то, что не получается. И так до бесконечности. Старые, как мир, слова — «из искры возгорится пламя» — это квинтэссенция человеческой настойчивости и воли, и только это делает из человекоподобного существа действительно человека.

Вот и Мамба, набивая шишки и натирая мозоли, пытался неумело управлять благородным скакуном. Судорожно сжимая уздечку обеими руками, он старался заставить спокойную, вроде, кобылу делать сложные манёвры.

Кобыла ерепенилась, недовольно взбрыкивала, нетерпеливо перебирала ногами, пытаясь скинуть неумелого седока со своей спины. Слава Богу, это был не жеребец! Иначе я бы давно валялся на земле, придавленный тушей, а то и награждён ударами увесистых копыт.