Император Александр I. Политика, дипломатия

«Французское правительство в последние 8 — 10 месяцев вело себя неблагоразумно, не принимая в расчет истинных интересов Франции, особенно монархических принципов, на которых это государство должно быть управляемо. Желание популяризировать, национализировать (как выражаются министры) правительство привело их на ложную дорогу. Они обратили внимание на публичные крики, не на крики партии самой многочисленной, самой разумной, роялистов (я отличаю здесь „крайних“, которые хотят восстановления дореволюционного порядка вещей), — они обратили внимание на крики партии, которая кричала всех громче, на крики либералов, бонапартистов, якобинцев. Избирательный закон дает все влияние мелким землевладельцам, которые во время революции приобрели национальные имущества. Им выгодно поддерживать принципы, которым они обязаны своим богатством. Закон о рекрутском наборе и повышениях в армии есть мера, которую я громко порицаю, потому что он подрывает французскую монархию, отнимает у короля всю власть, всякое влияние на войско и делает из армии королевской, какою она должна быть, армию национальную. Общественный дух во Франции обнаруживает пагубное влияние на правительство. Первая забота мудрой администрации состоит в том, чтобы овладеть общественным мнением, предвидеть заранее все то, что может его волновать, и вовремя брать инициативу, чтобы дать ему надлежащее направление; но французские министры, будучи слишком слабы для того, чтоб стать в челе общества, вздумали популяризировать себя, идя вслед за обществом. Они ошиблись относительно выбора. Они сочли демагогов органами большинства нации. Они испугались их крика. Какое английское министерство осмелилось бы без потери общего уважения и власти слушаться ярых декламации лондонских демагогов! А таких-то именно людей французское правительство ласкает; истинных же защитников трона оно отталкивает и отнимает у них дух. Якобинцы, бонапартисты в таком поведении французского министерства почерпают себе ободрение и смелость. Они громко проповедуют свои принципы. Несчастие Франции состоит в том, что аристократический класс, на счет которого мелкие землевладельцы обогатились, не имеет ни богатства, ни кредита для обнаружения влияния, необходимого для безопасности трона. Я считаю герцога Ришелье честнейшим человеком в мире, но он слаб. Самый сильный человек, Деказ, тщеславен, легкомыслен, не способен выказать силу, необходимую в настоящем положении правительства. По моему мнению, во Франции нет ни одного человека, способного энергически вести дело. На все мои замечания у короля один ответ — что необходимо популяризировать его правительство. Франции грозят волнения и смуты. Она не вышла из состояния революции, и с 1815 года она пошла назад в своей реставрации».

Но тот же Веллингтон объявил, что как ни неправилен ход правительства во Франции, сколько элементов смуты ни представляет столкновение партий, однако нельзя еще опасаться серьезного волнения: союз держав в состоянии сдержать все партии. Итак, можно ли вывести союзные войска из Франции и в каком отношении должны были стать к ней союзные державы — вот вопросы, которые предстояло решить на конгрессе, назначенном в Ахене осенью 1818 года.

IV. Ахен — Карлсбад

Если мы внимательно вглядимся в движения, происходившие на памяти истории в человеческих обществах, то главную причину этих движений найдем в стремлении определить отношения личности к обществу. Природа человека требует жизни в обществе; но, входя в общество, человек должен отказаться от известной доли своей самостоятельности и свободы в пользу других, в пользу общества. «От известной доли» — но именно от какой?.. Вот вопрос, который и решается в продолжение всей истории человечества, ибо для успехов человеческой, то есть общественной, жизни личность должна сохранять известную и значительную долю самостоятельности и свободы. Для охранения своей самостоятельности и свободы личность имеет прежде всего свою внутреннюю, духовную природу, посредством которой сносится с высшим миром, где находит высшую поверку всем действиям и отношениям. Понятно, как верование в загробную жизнь, в вечное существование каждой отдельной личности способствует тому, чтобы дать последней свободное и независимое положение; понятно, какие средства дает ей это верование в борьбе с материальною силою и случайностями.