Император Александр I. Политика, дипломатия

Новая причина сильного беспокойства в Вене! Россия прямо высказывает, как, по ее мнению, всего лучше должны определиться отношения между Грецией и Турцией; но здесь высказывается основная мысль русского кабинета: он не хочет независимой Греции, но княжеств, которых представителем будет константинопольский патриарх, которые, следовательно, подпадут русскому влиянию. Как тут быть? Другие державы не могут не принять в основе петербургского предложения. Единственное средство — замедлить дело. Австрийский посланник в Петербурге предлагает отложить его до конца кампании 1824 года. Турки наверно потерпят неудачу и потому должны будут согласиться на предложение держав, сделанное в смысле русского плана. Но петербургский кабинет не хочет медлить, требуя, чтобы тотчас же было приступлено к делу. В июне начались в Петербурге конференции по греческим делам. Дело трудное; и на этой трудности Меттерних основывал свои расчеты. «Вопрос о вмешательстве, — писал он интернунцию, — принадлежит к вопросам неразрешимым. Хорошо, если б можно было его избежать; но если нельзя, то надобно распорядиться так, чтобы доказательства неразрешимости вопроса были очевидны. В этом состоит вся моя тайна. Турки не хотят, греки также не хотят: этого с меня довольно, чтобы идти дальше». Турки действительно не хотели; когда они узнали из газет о содержании русского мемуара 9 января, то рейс-эфенди сильно против него высказался: «В каком договоре написано, что европейские государи имеют право распоряжаться в Турции, когда христианским подданным Порты угодно будет возмутиться? Чем может быть оправдана такая претензия: тем, что наше оружие не принудило бунтовщиков к покорности? Но кто в этом виноват? Кроме явных врагов, греков, мы должны бороться еще с тайными, которые нам подносят только дружественные слова, а бунтовщикам дают оружие, деньги, советы и помощь всякого рода. Мы не требуем ничего, кроме уважения к нашей независимости; мы не вмешиваемся в чужие дела и решились не позволять, чтобы другие вмешивались в наши». Когда и в Греции узнали о русском плане 9 января, то газета временного правительства «Гидрейские Ведомости» высказалась против него; греки требовали у Каннинга, чтобы Англия помогла им точно так же, как помогла испанским колониям в Америке. Каннинг был в затруднительном положении; поспешность России сбивала его; ему нужно было подумать, как бы выиграть ход перед Россией. Он замедлил посылкой в Петербург обещанного уполномоченного по греческим делам, племянника своего лорда Стратфорда Каннинга, и этот уполномоченный должен был приехать в Петербург — через Вену! А в Вене между тем хлопотали о том, как бы усилить несогласие между Россией и Англией, посылали в Петербург внушения, что Каннинг руководствуется представлениями революционного греческого правительства; такие же внушения посылались из Вены и в Константинополь.

Каннинг не руководился представлениями греческого правительства. Он это ясно показал в своем ответе ему (1 декабря 1824 г.). Каннинг писал, что в Греции напрасно так вооружаются против русского проекта 9 января; если нужно посредничество держав для прекращения борьбы, то посредничество немыслимо без сделки, в которой бы, с одной стороны, была ограничена верховная власть Порты, а с другой — независимость греков; если же обе стороны отвергают всякую сделку, то нечего думать о посредничестве. Греки требуют у британского правительства помощи, сравнивая свои права на эту помощь с правами американских испанских колоний, отделившихся от метрополии; но в борьбе между Испанией и ее колониями Великобритания держалась строгого нейтралитета; такой же нейтралитет соблюден Англией и в войне, опустошающей Грецию. Временное правительство Греции может рассчитывать на неизменное продолжение этого нейтралитета. Оно может быть уверено, что Великобритания не примет участия ни в какой попытке заставить греков помириться на условиях, противных их желаниям; и если греки рано или поздно сочтут нужным для себя просить посредничества Англии, последняя предложит его Порте и употребит все усилия, чтобы сделать его действительным, вместе с другими державами, которых содействие облегчит дело и даст ему прочность.