Император Александр I. Политика, дипломатия

«Признаться должно, — писал канцлер, — что мы, не выпуская из виду всех опасений, кои Франция не наводить не может могуществом своим, и чувствуя надобность в принятии мер, тому противоборствующих, не вызывались, однако же, к той самой державе, которая, по могуществу морских своих сил, чрезмерным ее денежным оборотам, по коренным своим интересам и, сверх того, будучи в войне с Францией, не оказала бы претительности к составу общей лиги против державы, всю Европу устрашающей. Сию истину трудно не признать, что Англия, так сказать, даст душу и силу коалиции (?), если она составиться еще может. Морские силы Англии держат, так сказать, морские силы Франции в блокаде, так что и в Средиземном море французские военные корабли, несмотря что почти все порты оного моря в зависимости ее, показаться там не смеют. Итак, не признать нельзя, что Англия есть та стена, которая охраняет безопасность и независимость Европы и к которой прислоняться могут все те, кои о независимости своей еще помышляют (?). Долго ли она похочет сию обузу на себя брать, не видя ни от кого себе содействия, мне кажется, сей вопрос заслуживает внимание. Но невероятным кажется, чтобы на сем основании лондонский двор похотел долго войну сию продолжать, не видя, так сказать, себе и предмета, тем паче что мерами, принятыми для его собственной обороны, кажется, отвращена уже опасность, которая сначала не невозможной была: высадка французских армий в Англии, коей Бонапарт так хвастался. Англия, получа себе в добычу разные селения французские вне Европы, может легко особенный свой мир с Францией заключить и при возвращении части своих завоеваний выговорить себе некоторые выгоды, служащие к личному ее успокоению. А и Бонапарт, удостоверясь о затруднении в исполнении плана его о высадке армий французских в Англию и в настоящем своем положении достигнув до главного предмета, императорской короны, и не захотя подвергнуть потрясению то состояние, до которого он дошел, может быть, и не несклонен будет с Англией примириться, так как и в народе французском оно и весьма желается. Ничего столь пагубного не было бы для независимости Европы, как таковое событие. Известно по прежним примерам и, можно сказать, по самому роду правления английского, что, примирясь с Францией, не вскоре могут они решиться опять на новые вооружения; следовательно, Бонапартбудет иметь, по крайней мере на некоторое время, совершенную свободу кроить и перековеркивать, как похочет, на твердой земле. Нельзя без примечания оставить, что хотя приуготовление его на десант в Англию и не исполнилось на деле, но собранные по берегам Франции около 200.000 войска могут легко обратиться на другой предмет; ибо тогда, имея от Англии свободные руки, не найдет он препятствия оказать явным образом своего негодования и даже неприятельскими предприятиями на те державы, на кои он злость имеет. Все сии события, может, и упредились бы, если бы главные кабинеты Европы на твердой земле более заботы со своей стороны оказали к высвобождению себя от угрожаемого ига французского, не теряя времени для соглашения о сем с Англией. А масса сил европейских еще такова, что, при единодушии и с помощью и с соглашением Англии, весьма достаточна учинить преграду властвованию Франции и обеспечить твердую землю Европы на будущие времена».