Император Александр I. Политика, дипломатия

Толстой: «В Тильзите не было помина о том, чтоб связать турецкое дело с прусским; мы готовы помочь вам добыть себе часть Турецкой империи, но в Тильзите не говорилось, что за приобретенное Россией в Турции Франция получает себе вознаграждение на счет Пруссии». Наполеон: «Трудно, невозможно теперь осуществить виды на Турецкую империю; я хочу взять Кандию и Морею, но препятствия со стороны англичан, которые овладеют Архипелагом; я не знаю, как удержусь и на Ионических островах. Дать вам Молдавию и Валахию — значит слишком усилить ваше влияние, привести вас в прочную связь с сербами, которые вам преданы, с черногорцами, греками — вашими единоверцами и любящими вас». Толстой: «Все это не причина для вашего величества искать вознаграждения в Пруссии, которая одна отделяет нас от Франции, и замедлять ее очищение; притом Россия не может не беспокоиться, видя, что ваше величество набираете 80.000 войска, когда у вас его уже 800.000; против кого это, если вы в союзе с Россией? Савари и Коленкур донесут вашему величеству, что вы можете положиться на нашего императора». Наполеон: «Чтоб сделать угодное императору Александру, я исполняю все относительно Турции; я не могу не одобрить его желания иметь Дунайские княжества, потому что они сделают его господином Черного моря, но если вы хотите, чтоб я вам пожертвовал своим союзником, то справедливость требует, чтоб вы пожертвовали мне своим и не противились тому, чтоб я взял у Пруссии Силезию, тем более что она далеко от ваших границ. Силезию я хочу взять ни себе, ни отдать своему родственнику: отдам ее такому государству, которое мне будет благодарно, и ослаблю Пруссию, которой я сделал столько зла, что уже рассчитывать более на нее не могу. Я свято исполню Тильзитский договор, если вы согласитесь очистить турецкие владения или согласитесь на какую-нибудь сделку. Я вам доказал, что у вас нет логики». Толстой: «Я не могу убедиться словами вашего величества и привык судить не по словам, а по делам».

Тут Наполеон взял обеими руками свою шляпу, бросил ее на пол и сказал: «Слушайте, г. Толстой! Не император французов говорит с вами, а простой дивизионный генерал говорит с другим дивизионным генералом: пусть буду я последним из людей, если не исполню самым добросовестным образом Тильзитского договора, если я не очищу от своих войск Пруссии и герцогства Варшавского, но тогда только, когда вы очистите Молдавию и Валахию. Впрочем, в год все уладится между Россией и Францией». Толстой: «Срок очень долог!» Наполеон: «Я считаю от Тильзитского мира, значит, в шесть месяцев. Видно, что вы не дипломат: вы хотите, чтоб дело шло, как войско, галопом. Такие важные дела, каким подобных никогда не бывало в Европе, должны хорошенько созреть, но у вас, кажется, своя система, и отличная от системы вашего двора; вы принадлежите к партии антифранцузской — и отсюда в вас недоверчивость». Толстой: «Эти упреки в принадлежности к партии меня оскорбляют; я русский — и только! не принадлежу ни к английской, ни к французской партиям». Наполеон кончил разговор словами: «Я еще вам не говорю, что я не очищу Пруссии, если даже вы сделаете Дунай своею границею».

Уже и прежде Наполеон говорил Толстому, что Россия может добыть себе земли от Швеции, а 5-го февраля объявил ему решительно, что он согласится на то, чтобы Россия приобрела себе всю Швецию, не исключая и Стокгольма. Тут же он объявил Толстому в первый раз, что готовит войско — против Африки! Объявил, что хочет основать военные колонии по берегам этой части света до самого Египта, хочет запереть Средиземное море для англичан и вознаградить некоторым образом свой народ за потери торговые и колониальные; объявил, что разрушение Варварийских владений входит также в его планы. На все речи Наполеона относительно Дунайских княжеств, Силезии, Швеции с русской стороны был ответ, что император Александр не может допустить никакого отношения между Портою и Пруссией: Тильзитский договор действительно налагал обязанность на Россию вывести войска из княжеств, но в конференциях между двумя императорами Наполеон согласился на словах, чтобы русские войска остались в княжествах, и обещал не препятствовать тому, чтобы при заключении мира Молдавия и Валахия были присоединены к России, что Франция не исполнила своих обязательств, не очищая до сих пор Пруссию, но Россия исполнила свои, объявив войну Англии и Швеции.