Император Александр I. Политика, дипломатия

Действительно, между Диваном и представителем Англии была большая дружба. Порта с надеждой и сочувствием обращалась к Англии как к державе, не участвующей в Священном союзе, которого турки так боялись. Всевозможные, даже неслыханные почести были расточаемы лорду Странгфорду и его жене; предложен был и подарок — собрание медалей, конфискованных у казненного Ханджери, и благородный лорд принял его. За то Странгфорд признал за турецким правительством право забирать хлеб с иностранных судов в свои магазины, против чего протестовал Строганов; разумеется, при этом английский посланник определил цену, безобидную для своих купцов. Турецкие министры с восторгом выставляли разницу в поведении России и Англии: русский консул в Патрасе явился главным виновником восстания, английский консул там же первый предостерег Порту; Россия принимает к себе изменников. Ионическая республика отсылает их назад; английский флаг в Архипелаге будет защищать турецкие корабли против греческих разбойничьих судов, русский флаг развевается на этих судах; они плавают с русскими паспортами, и русский консул в Хиосе, убежавши в Ипсару, вооружил там корабли, которые потом соединились с кораблями Гидры и Специи. Лорд Странгфорд в своей речи уверял султана, что Англия никогда не допустит, чтобы кто-нибудь напал на турецкие владения; Строганов вопреки договорам отказывается возвратить азиатские крепости[20] и хочет отнять у Порты право управлять провинциями, ей принадлежащими, и наказывать возмутившихся подданных.

Позволяя или предписывая своему посланнику такое поведение в Константинополе, английский кабинет старался убедить русское правительство, что оно должно терпеть все, что бы ни происходило в Турции, 16-го июля он сообщил в Петербург, что Англия оплакивает крайности, какие позволили себе турки, свирепствуя против греков; порицает поведение Порты относительно барона Строганова и дает своему посланнику приказание употребить все средства для обращения турецкого правительства к более умеренным принципам и к мерам, в которых русский император мог бы найти доказательство уважения к особе его представителя. В случае если Порта позволит себе какое-нибудь насилие против барона Строганова или кого-либо из его товарищей, лорд Странгфорд немедленно оставит Константинопольи объявит турецкому правительству, что английский король не может держать своего посольства в стране, где международное право и характер представителей иностранных государств более не уважаются. Если фанатизм и упорство турок сделают бесполезными все усилия лорда Странгфорда, Англия желает, чтобы Россия продолжала свою систему долготерпения, дабы дать туркам время успокоиться, покинуть свои заблуждения, перестать питать недоверчивость. Англия ласкает себя надеждой, что Россия продолжит свою систему долготерпения: во-первых, потому, что смуты турецкие нисколько не нарушают внутреннего спокойствия России; во-вторых, потому, что вооруженное вмешательство нарушит мир между Россией и Портой не только для настоящего времени, но и на будущее и, быть может, будет иметь печальные последствия для Европы; в-третьих, потому, что разрыв России с Портой будет торжеством для врагов порядка, ибо эти преступные люди были виновниками греческой революции и возбудили ее для того, чтобы занять Россию и воспрепятствовать ей следить за их пагубными заговорами и уничтожить их в других государствах европейских.