Император Александр III

Когда Император Николай II поселился в Зимнем Дворце, то я не имел с Ним об этом разговора. Он отчудил себе часть Дворцовой площади (вследствие чего вышло недоразумение с городом), сделал превосходную решетку, которая теперь составляет украшение площади; там разведен парк.

В этом парке Император до 1904 года (т. е. до всей этой истории с революцией), окруженном превосходной решеткой, представляющей вместе с тем и отличную защиту, постоянно гулял, там же резвились и его дети.

Таким образом, вопрос о том, что делать с Михайловским дворцом, не был решен.

Александр III и Императрица с детьми

(последняя фотосессия Императора с семьей). Май 1893

Затем, когда я снова возбудил вопрос о том, что же делать с этим дворцом, и напомнил о Ксениинском институте, то Император сказал, что он желал бы, чтобы Ксениинский институт был в Николаевском дворце, а этот Николаевский дворец после смерти Великого Князя Николая Николаевича перешел к его сыновьям: Великому Князю Николаю Николаевичу (которого в отличие от его отца Николая Николаевича– старшего называли «младшим») и Петру Николаевичу.

Эти Великие Князья запутались в долгах и просили этот дворец купить. Государь опять поручил мне купить этот дворец на счет казны и сказал, что он желал бы, чтобы Ксениинский институт был устроен в Николаевском дворце.

После того как этот дворец был мною по приказанию Государя куплен, я дал мысль устроить в Михайловском дворце Музей Императора Александра III в память того, что покупка этого дворца была сделана по инициативе покойного Императора; хотя он и предполагал устроить институт, но я, питая благоговение к его памяти, хотел, чтобы, кроме памятника, который предполагалось поставить, а ныне поставлен на Знаменской площади, был еще какой-нибудь другой памятник его имени. Поэтому я и подал эту мысль, которая и была очень благосклонно воспринята нынешним Императором Николаем II.

Теперь там устроен Музей Имени Императора Александра III, который разрастается и со временем, конечно, составит громадный памятник искусства, памятник великий, соответствующий величию самого покойного Императора.

Тому, кто верит в предрассудки, представился бы знаменательным тот факт, что в последнее Светлое воскресенье перед кончиною Императора Александра III произошел следующий случай.

Обыкновенно в этот день в Зимнем Дворце была торжественная заутреня; на эту заутреню приглашались почти все высшие чины Империи (а также военные высшие чины) и двор – одним словом, выход был большой, торжественный.

Когда начался выход, то, как только Император с Императрицей вышли из своих покоев, вдруг всюду потухло электричество. Почти весь дворец был в темноте (только в некоторых комнатах восстановилось электричество), так что пришлось осветить его простыми керосиновыми лампами и свечами.

Уже тогда Император Александр III имел очень болезненный вид. Он вообще всегда был очень бледен и имел вид малокровный; в особенности же он стал выглядеть болезненным после катастрофы в Борках, о чем я говорил ранее.

В течение времени от Пасхи до моего последнего всеподданнейшего доклада (который был, вероятно так, в конце июля или в начале августа) болезнь Государя уже сделалась всем известной. Из Москвы приезжал известный московский профессор Захарьин, который с неделю даже прожил с Государем в Гатчинском дворце.

Но сам Государь болезнь свою не признавал. Вообще в Царской семье есть какой-то странный не то обычай, не то чувство не признаваться в своей болезни и по возможности не лечиться, и вот это-то чувство, эта привычка у Императора Александра III были особенно развиты.

Когда Захарьин приезжал в Петербург и лечил Государя, то сделалось известным, что у Императора Александра III болезнь почек – нефрит.

Впрочем, не нужно было быть доктором, чтобы определить эту болезнь. Нефрит – болезнь почек – выражается особою бледностью, одутловатостью тела. Я хорошо знаю эту болезнь, потому что близко видел ее, так как моя жена была больна этою болезнью, от нее и умерла.

(Тут же в книге, с. 207: «…Но вдруг я, будучи уже в Петербурге, совершенно неожиданно получил депешу, что жена умерла от разрыва сердца. Для меня не подлежит никакому сомнению, что смерть ее была последствием лечения Нарзаном!»)

Затем стало известным, что у Государя отекают ноги, появилась в ногах вода.

Итак, Государь в июле или в августе уехал в Беловежскую Пущу, в тамошний дворец, а оттуда, кажется, проехал в Ялту (не помню, прямо ли оттуда проехал в Ялту или сначала из Беловежской Пущи он посетил Царство Польское – Скерневицкий дворец).

Когда Император Александр III приехал в Ялту, то он был уже совсем больной, к нему был вызван доктор Лейден, известный профессор в Берлине.