Император Александр III

Бывшее накануне разложение, так сказать, готовое рассыпаться в прах государственное тело вновь стало органическим, в нем вновь вернулись к жизни составляющие этот организм сословия, начав вновь службу той духовной силе, которая оживотворяет все государство, – единой, неделимой, Богом дарованной России Самодержавной Власти. Перестала эта власть поступаться своими правами, перестала устраняться от дел правления, и ее мощный животворный дух сказался во всем. Все ему подчинилось, все начало им проникаться. Все порожденное многолетними тлетворными веяниями приникло и не дерзает более нагло кичиться своею безнравственностью и разнузданностью. Место этих веяний более и более заступает влияние Православной Церкви, уже начавшее получать то значение, которое подобает ей под сенью Православных Царей. Русь перестала быть каким-то международным межеумком, а она ни для кого более не tabula rasa, она стала сама собою, оздоровленною внутри и грозною всем своим врагам, не дерзающим более и мыслить о возможности былых на нее посягательств. Путь, которым достигаются такие результаты, обозначился ясно и твердо. В указании этого пути величайшая заслуга Почившего Монарха, в нем величайший данный им завет, и, молясь об упокоении Его души, нам предлежит ныне лишь молиться о проникнутом Его заветами Сыне Его, Государе Императоре Николае Александровиче.

Внутренняя политика прошлого царствования

Не прошло еще двух месяцев после ужасной катастрофы 1 марта 1881 года, которою вся Россия была поражена до самых глубоких недр своих, как она уже услышала с высоты Престола 29 апреля того же 1881 года державное слово своего Монарха, влившее в русские сердца мир и успокоение, положившее конец колебаниям и долгой умственной смуте и возвратившее всем надежду и веру в скорое и близкое восстановление правильного течения народной жизни. Какое это было слово? Что возвестило оно земле нашей?

Не было в этом слове ничего нового; оно напоминало лишь то, что составляет основу гражданского чувства Русского народа, все его политическое credo, всю его государственную мудрость, весь опыт нашей тысячелетней исторической страды; оно напоминало о самодержавном принципе как основе нашей государственности, оно удостоверяло Царским обещанием, что принцип этот и впредь будет стоять столь же высоко и непререкаемо, как и с самого начала Русского царства. «Глас Божий, – гласил Манифест почившего Государя, – повелевает Нам стать бодро на дело правления, в уповании на Божественный промысел, с верою в силу и истину самодержавной власти, которую Мы призваны утверждать и охранять, для блага народного, от всяких на нее поползновений».

Покушение на Александра II 1 марта 1881 года.

Набережная Екатерининского канала в Петербурге

Этими словами уже предначертывался весь путь предстоявшего славного царствования. Истинно чудесным провидением познал в Бозе почивший Государь Император, чем болел наш государственный организм и какое средство могло исцелить его. Это средство написано на скрижалях всей нашей истории из века в век, оно является истинною панацеей от всех наших серьезных народных недугов: это средство – сильная и единая государственная власть в лице Монарха, милостью Божиею правящего народом своим.

Могущественное и священное начало этой власти столь же живо в народе теперь, как было живо оно и при зачатках нашей гражданственности: вся смута, которою болела наша земля в шестидесятых и семидесятых годах и которая в отдельных умах, быть может, не рассеялась и поныне, происходила на поверхности народной жизни, и потому-то и была столь яркою и кричащею; но потому же она была столь бессильною и эфемерною. Достаточно было сознать всю ее призрачность, достаточно было понять, что она не имеет в народе никаких корней для того, чтобы она перестала стеснять естественный ход государственной и общественной жизни. И как скоро начало сильной власти было положено в основу всей государственной деятельности, государственный организм стал быстро поправляться во всех своих частях и отправлениях, так что ныне положение его не может быть уже и сравниваемо с его еще столь недавним прошлым. В любой стороне преуспевающей ныне государственной деятельности ярко бросается в глаза развитие одной общей идеи царствования, идеи, определенно и ярко выраженной народу в упомянутом Высочайшем к нему обращении. Вся внутренняя политика Императора Александра III носила на себе тот же отпечаток самобытности и самостоятельности правительственной мысли, каким отмечены и все вообще деяния почившего Государя.

П. Ф. Лебедев. Портрет М. С. Каханова. 1880