Император без трона

— Тейн, послушай! — тем временем продолжал Алудан. Он не собирался отступать. — Послушайте вы все! Мы многим пожертвовали ради блага нашего клана. Все мы! Нелегко стереть обиды прошлого и наши грехи, но мы можем изменить будущее. Лорот поведал мне о замыслах нашего повелителя и роли «Талмона» в этой истории. Да, наш союзник набирает мощь и вскоре армии людей вторгнутся в земли Ироллана. Начнётся война, что необходима союзнику Тейна. Что же получим мы? Реки крови? Или родную землю, ставшую опорным пунктом для прокля́того альянса? Мы… потомки Туидханы и древнего, некогда великого клана «Иль-Вэн»… мы лишь пешки на гигантской политической доске. Это то, к чему мы шли? Хотите вернуться в родные земли такой ценой? Превратив их в осквернённую долину, где обитают такие твари?!

Алудан подал знак, позволив одному из собственных подручных внести в палату геронтов трофей. Тейн поднялся с трона. Лазутчица проследовала в центр зала, сжимая в руках кожаное полотно. Тонкое эльфийское обоняния потревожил кровяной смрад. Девушка, что тщательно скрывала лицо, склонилась перед высшей кастой эльфийского клана и разложила на полу добытый трофей — завёрнутую искажённую часть лапы, некогда принадлежавшую чернолескому волку. Ныне это был деформированный обрубок, лишённый всяческой шерсти, но покрытый ороговевшими наростами — часть тела существа, что не могло быть создано естественным порядком вещей.

— Время принять решение, Тейн, — повелитель спустился в зал, но не для того, чтобы узреть последствия ужасных экспериментов, а лишь для того, чтобы оказаться лицом к лицу со старым другом. Собеседники узрели глаза друг друга. Никто из них не собирался отступать, ибо обратный шаг означал правоту иного. — Ещё не поздно. Мы можем разорвать порочный круг и остановить кровопролитие. Наш дом не должен превратиться в поле битвы. Нужно вернуть «Талмон» в Харасан-Талу, сделать то, на что не хватило решимости у твоего отца. Поступи правильно.

Алдуан закончил фразу и лишь по её окончанию удар эльфийского клинка подобно вспышке молнии вонзился в его грудь. Геронт застыл. Его бледное лицо не выразило ни единой эмоции, а глаза не округлились от удивления. Разбивающиеся о пол кровавые капли наполнили тишину.

— Я верил в тебя, Алудан, — послышался искрений, полный эмоций шёпот из-под ухмыляющейся маски, адресованная последнему эльфу, которого Тейн называл другом. — Я ждал, что ты поддержишь меня, — голос наполнился тяжестью. — Почему?!

— Прости… меня.

Сталь углубилась в плоть, наконец, достигнув сердечной мышцы. Алудан пал, тут же подхваченный руками соратников. Тейн замер. В зале повисла гробовая тишина. В сознании повелителя вспыхнули образы давно минувших событий — родная мать, ведущая за руку сквозь поляну, образ стоявшего за спиной отца, что постоянно указывающего Тейну верный путь, легионы имперского воинства, что сжигали его родной дом и чёрные драконы, испепеляющие башни форта Блэкстоун. Годы боли и лжи, предательство сородичей, что некогда называли народ Тейна братьями, кровавые бойни, учинённые имперскими войсками, бездыханное тело его матери и предательство отца — самое глубокое из всех возможных предательств. На сокрытом лице воцарился звериный оскал. Тейн сжал кулак. Образы далёких лет сменились образами иными — стенами имперских казематов и гримасами на лицах тех, кто заставил Тейна сожалеть о собственном рождении. Боль. Страх. Ненависть. Замешательство на лицах окружающих геронтов и их молчание.