Император для легиона

Как обычно, Виридовикс страдал от качки с того момента, как баркас пустился в плавание. Костяшки его пальцев побелели от напряжения, когда он вцепился в канат и перегнулся за борт. Гай Филипп, который не мучился от морской болезни, обратился к Нейпосу:

– Ответь мне, жрец, может ли твоя магия сделать так, чтобы до врагов не долетали звуки рвоты?

На твердой земле подобная шутка моментально вызвала бы ссору с кельтом, но сейчас Виридовикс только застонал и сжал канат еще сильнее. Затем он внезапно выпрямился – удивление победило даже морскую болезнь.

– Что это такое? – воскликнул кельт, указывая на волны.

Все стоящие рядом посмотрели вниз, но не увидели ничего, кроме зелено-голубой воды и белой пены:

– А вот еще одна, – сказал Виридовикс.

Недалеко от корабля в воздух поднялась серебристая рыбка и пролетела метров двадцать.

– Я ничего не понимаю! Хорошее это предзнаменование или плохое?

– Летающие рыбы? – сказал Горгидас удивленно.

Для греков и римлян – детей теплого Средиземного моря – маленькие крылатые существа были чем-то обыденным, но на родине кельта ничего подобного не видели и не слышали, и он не поверил заявлению своих друзей, что это обычные рыбы. Даже Нейпос не смог убедить его.

– Все вы только и думаете, как бы обмануть меня, – сказал Виридовикс жалобно. – Жестоко нападать на человека, когда его и так мутит от этой чертовой качки.

– Вот глупый кельт, неужели ты сам не видишь… – начал Гай Филипп и остановился.

Летающие рыбы выскакивали из теплой воды десятками, спасаясь от преследования тунцов и альбакоров. Одна из них, более быстрая, но менее удачливая, чем другие, шлепнулась на палубе у самых ног центуриона. Нагнувшись, он ударил бившуюся на досках рыбешку по голове рукояткой кинжала и передал ее кельту. Золотистые глаза рыбы потускнели, плавники-крылья бессильно смялись, а чешуя начала сереть.

– Ты убил ее, – сердито сказал Виридовикс и выбросил рыбешку назад в море.

– Еще одна глупость, – фыркнул центурион. – Они очень вкусные, если их вывалять в сухарях и поджарить в масле.

Но Виридовикс, все еще огорченный, только покачал головой. Он видел, как погибло маленькое чудо, а не какая-то рыба, – и думать о еде для него было невыносимо.

– Ты должен быть ему благодарен, – заметил Горгидас. – Думая о летающих рыбах, ты забыл о морской болезни.

– А ведь верно, забыл, – удивленно признался кельт. Настроение его сразу поднялось, и на лице появилась улыбка. Как раз в этот момент высокая волна качнула корабль, палуба накренилась, и Виридовикс вновь побледнел от надвигающейся тошноты. Он перегнулся через перила.

– Чтоб ты провалился, и зачем только ты напомнил мне об этом? – выдохнул он через несколько минут.

Некоторые корабли Туризина были уже совсем рядом с патрулирующими галерами, но пока все шло благополучно. Суда постепенно приближались к месту высадки в южной оконечности столицы, когда одна из галер поравнялась с баркасом, на котором плыли легионеры. Трибун мог отчетливо прочитать написанное золотой краской на борту название: «ГРОЗА КОРСАРОВ». Острый бронзовый нос галеры, отражающейся в воде, опускался и поднимался в волнах, по мере того как корабль проходил мимо. Белые ракушки во множестве налипли на его днище. Особенно много их было на уровне ватерлинии. Орудие для метания тяжелых стрел стояло на баке, заряженное и готовое к бою. Окованный железом наконечник стрелы отсвечивал в лучах солнца. Два ряда длинных весел «ГРОЗЫ КОРСАРОВ» мерно поднимались и опускались. Даже такой несведущий в морском деле человек, как Скаурус, понял, что команда на корабле хорошая – несмотря на встречный ветер, моряки умело вели галеру на север. Сквозь плеск волн и скрип весел доносились обрывки песни, которую они пели, чтобы не сбиваться с ритма:

Маленькая птичка с желтеньким крылом
Примостилась утром под моим окном…

В видессианской армии тоже пели эту песню, знали ее и римляне. Говорили, что она насчитывает пятьдесят два куплета: одни – поэтичные, другие – жестокие, а иные – похабные. Большинство же из них удачно сочетали все три элемента Песня стала затихать, «ГРОЗА КОРСАРОВ» прошла мимо.

Младшие офицеры стояли у двойных рядов весел. На вершине мачты в бочке застыл впередсмотрящий, готовый дать знак в случае опасности. Марк улыбнулся. Если магия Нейпоса внезапно исчезнет, беднягу наверняка хватит удар, подумал трибун, наблюдая за тем, как «флотилия» крадется через пролив под самым носом имперских галер. Наиболее быстроходные корабли были уже у берега, и даже самые медлительные уже обходили галеры Ортайяса. Если повезет, то город Видессос будет слишком ошеломлен видом армии Гавраса, внезапно возникшей под его стенами, чтобы оказать серьезное сопротивление.

– Отличная работа, – горячо сказал он Нейпосу. – Это здорово облегчит нам борьбу с Ортайясом.

Как и все жрецы Фоса, Нейпос давал обет скромности перед тем, как посвятить себя служению богу. Его лицо залилось краской, когда Скаурус так открыто похвалил его.