Император-дракон

Франческа действительно слишком сильно сжала веер, страусовые перья порвались, и обнажившаяся спица царапнула ее по безымянному пальцу. Она даже не почувствовала боли, но я вдохнув воздух даже на таком расстояние ощутил аромат ее крови. Так вдыхают запах дорогого вина перед тем, как насладиться тонким букетом вкуса. Это ощущение заставило меня снова глянуть через стекло, чтобы определить, нет ли на пальце Франческе того самого аметистового перстня, которым пытался запугать меня Ротберт. Шутка ли, но на какой-то момент я поверил, что именно аметист притягивает меня к графине. То было минутное наваждение. Не в чарах графини, а в самой крепости крылся самый притягательный магнит - картина. Мне нужно было только это великолепное полотно, но поскольку Франческа ощутила мое присутствие в этот вечер, я должен был улететь.

Поместье встречало меня привычной панорамой величественного запустения. Снег кружился над фронтонами, застилал балкончики. Снежные хлопья таяли, коснувшись мраморных кариатид. Комнаты дворца, неприветливые и холодные, не приветствовали ничьего прихода. Только в одном камине в золе сохранились сухие ветки, будто кто-то недавно жег в нем хворост. Не было ни времени, ни желания обходить с дозором все помещения от чердачных до подвальных, чтобы обнаружить бродягу, который мог искать здесь укрытие от снегопада. Даже если кто-то и пробрался через окно, то вскоре испугается приезда законных хозяев и сам убежит.

Посетив мельницу на следующее утро, я даже обнаружил там двух застенчивых крестьян мельника и его помощника, которые клялись, что раньше работали здесь и просили меня, как нового хозяина, разрешить им снова заняться бывшими обязанностями. Я решил позволить им перемалывать зерно соседских фермеров, ведь не стоять же мельнице без дела, но выдвинул одно обязательное условие. Закончив свою дневную работу, к вечеру они должны уходить с мельницы к себе домой и не возвращаться до самой зари. Конечно, подобная прихоть могла показаться странной, но такой договор гарантировал людям безопасность. С наступлением темноты мои подданные могли слишком сильно напугать их. Воспользовавшись тем, что двое мужчин находятся вечером в одиночестве на землях повелителя проклятых, эти самые проклятые могли напасть на них, толкаться, щипаться исподтишка и приставать до тех пор, пока несчастные не утонут в ближайшем мельничном пруду.

Повелительный тон, каким было выдвинуто условие, стал гарантией его соблюдения. Я сам осмотрел мельницу. В помещение не было ничего необычно, не единого намека на то, что это место принадлежит злу. Конечно, двое наемников могли распустить слухи о странностях своего нового хозяина, но мне это было все равно. Я хотел, чтобы мельница снова заработала, чтобы как в прежние времена вращались колесом ветрила. Может быть, тогда здесь и произойдет что-то необычное.

Я тайком наблюдал за графиней, когда она велела собрать дорожный сундук и заложить экипаж. Мне показалось, что в столицу ее влечет не только желание приобрести новые книги, ведь за этим она могла послать кого-то из слуг. Первое впечатление не могло обмануть меня. Уж слишком нервничала Франческа, когда садилась в экипаж. В санях до города она ехать не решилась, ведь мостовые могут быть расчищены и теперь я шел по следам, оставленным в снегу медными ободьями колес или летел, заглядывая в заднее окошечко кареты. Весь путь Франческа не могла успокоиться, то считала пальчиками меховую муфту, то поправляла теплый плащ, подбитый мехом белой лисицы. При въезде на оживленную широкую дорогу она надела на лицо темную полумаску, отороченную кружевом, словно не желала, чтобы ее узнали случайно встретившиеся в пути знакомые.

На улицах столицы Виньены, где я уже однажды был, мне приходилось соблюдать двойную осторожность и скользить за экипажем невидимой тенью. На слишком узких каменных улочках каждый прохожий был хорошо заметен. Конечно, старый король приглашал меня зайти во дворец в любое подходящее время, но после откровенной беседы в охотничьем домике я никак не решался снова нанести ему визит.

Уже свечерело, и в окнах отдельных домов вспыхивал свет. Экипаж прогромыхал по каменному мосту, проехал по одной из главных улиц и остановился перед фасадом хорошо знакомого мне дома. Именно там, на втором этаже за задрапированным окном мы с Винсентом недавно играли в карты, там же я впервые почувствовал, как рука графини, прикоснувшись к портрету, обнажила и заставила кровоточить мое сердце.

Франческа выскользнула из экипажа, еще до того, как кучер спустился с облучка, чтобы открыть ей дверцу. Меховая накидка развевалась при быстрой ходьбе. Руки бесцельно сминали муфту. Набравшись храбрости, Франческа дотянулась до дверного молоточка, выполненного в форме орлиной головы. Дверь почти сразу же распахнулась. На пороге вырос неприятного вида лакей.