Император Единства

– Вы поймите, это абсолютно политически вредно. Если бы покупали у России, к примеру, Финляндию и она вошла бы на правах отдельного штата в США, то избиратель бы это понял. Это происходило многократно, и все привыкли к такому. Но платить деньги России за независимость Польши? Да мы с треском проиграем любые выборы! Нас не поймут в конгрессе, нас не поймут избиратели и, самое главное, нас не поймут на Уолл-стрит!

– А если бы деньги России за свою независимость дала бы сама Польша?

Маршалл запнулся.

– Это как? Откуда у Польши деньги?

Пожимаю плечами.

– Ну, дайте им кредит. На поддержку независимости и прочее развитие демократии. Все красиво. Так сказать, во имя укрепления мира во всем мире и гарантий безопасности на европейском континенте. Поляки должны вам, поляки платят нам компенсацию за потерю имущества империи в Царстве Польском. А утраченные при отделении Польши заводы на эти деньги строят американские фирмы.

Вице-президент подозрительно посмотрел на меня.

– А вы точно не американец?

– Это уже лирика пошла. Так что скажете?

– И сколько же вы хотите?

Вновь отпиваю виски. Промокнув салфеткой губы, отвечаю спокойно:

– Миллиард долларов, как я уже и говорил.

– Это несусветная сумма.

Парирую:

– Не такая уж и большая. Всего лишь пятилетний бюджет Нью-Йорка. К тому же львиная доля этих денег вернется в США, через строительство заводов в России американскими фирмами. А это, знаете ли, куш, который весьма понравится на Уолл-стрит. Да и избиратели ваши будут вполне счастливы, не так ли? К тому же это не благотворительность, за каждый цент кредита Польша должна будет отработать.

Маршалл поморщился.

– Все равно это очень большая сумма.

– Не торгуйтесь, вы не на базаре.

– И тем не менее. Выделение такого кредита Польше будет очень трудно провести. Все эти комитеты, комиссии, общественное мнение…

Пожимаю плечами.

– Ну, есть вариант уменьшить сумму для США, правда увеличив сумму для нас.

– Это как?

– Польша получает независимость, став протекторатом России и Германии, под гарантии США. Все три державы выступят гарантами независимости и нейтрального статуса Польши. Та же, в свою очередь, получит ограничения на 25 лет по количеству вооруженных сил и флота, если, разумеется, у Польши будет выход к морю.

– Это обязательное требование.

– Тогда за это придется заплатить. Я думаю, по 750 миллионов долларов с Германии и США в пользу России будет справедливой суммой. Разумеется, это суммы помимо действующих кредитов и прочего ленд-лиза. И помимо выплат, в том числе и «добровольных», в Международный банк восстановления и развития.

Маршалл усмехнулся.

– А Германия тоже даст кредит Польше?

– Ну, как вариант. Возместит, так сказать, ущерб, причиненный в ходе оккупации.

– То есть все дадут кредит Польше, Россия станет богаче на полтора миллиарда долларов, а Польша останется с голым задом и всем должна?

– Это бизнес. Тем более что и Америка не внакладе, верно?

Французская империя. Шербур. 28 сентября (11 октября) 1917 года

Франция встретила Степана гомоном портового Шербура. Да, давно он здесь не был. Столько всего произошло. Даже империю провозгласили. Мостовского только жалко, хороший был человек Александр Петрович, царствие ему небесное.

Урядный вздохнул и подозвал носильщика. Не так много у него чемоданов, но образ блюсти надо. Кем он только ни был за эти месяцы, куда его только жизнь ни заносила! Америка, Ирландия, вновь Америка, Лондон опять же. Везде поспей, за всем проследи, да так, чтобы за тобой самим не проследили!

Пожалуй, и сам государь император не признал бы сейчас в степенном ухоженном буржуа того Степана Урядного, унтер-офицера, который испортил машину заговорщиков тогда, в Могилеве, в далеком теперь феврале 1917 года…

– Сообщение из Лондона! Новое правительство! Сообщение из Лондона! Король назначил нового премьера!

Кинув мальчишке монету, Степан принялся читать. Кивнув своим мыслям, он свернул газету и пробормотал:

– Чемберлен, значит…

Эпилог

Единство. Ромея. Мраморный остров. Резиденция императора. Квартира их величеств. 7 (20) ноября 1917 года

Я перевернул последнюю страницу.

Вот и все.

Последний доклад на сегодня. Впрочем, скоро уже утро, так что…

Свежий ветер дышал в окно. Ноябрь даже в Мраморном море был ноябрем. Двенадцать градусов тепла под утро – это вам не сентябрьский комфортный бриз. Но уж лучше так, чем как у нас было в Крыму.

Мне-то все равно, мне и зимняя Москва не была проблемой, но вот состояние Маши в Ялте резко ухудшилось, да так, что доктора настоятельно рекомендовали сменить климатическую зону на более ей привычную. Не знаю, что уж тут сыграло главную роль, может, недавний вояж в Рим, может, нервотрепка того визита, а может, действительно сыграла роль смена климата, но Ялтинскую конференцию Маша, что называется, буквально отмучила.