Император-гоблин

Лантевель отвлек его от мрачных мыслей.

– Ваша светлость, правильно ли мы поняли, что вы приостановили переговоры по поводу брака эрцгерцогини Вэдеро?

Уши Майи непроизвольно дрогнули, и серебряные серьги негромко зазвенели.

– Наша сестра в трауре.

– Но вы полностью расторгли договоренность с домом Тетимада, хотя, насколько нам известно, переговоры близились к завершению.

– А вы доверяете своим источникам, Лантевель? – спросил Пашавар, и Лантевель пожал плечами.

– Так или иначе, ваша светлость, нам кажется, что это несколько поспешное решение. Вам придется все начинать сначала, и, скорее всего, вы окажетесь в менее выгодном положении.

– Мы не видим ничего выгодного в нашем нынешнем положении. Кроме того, наша сестра не желает выходить замуж.

Заметив, что присутствующие насторожились, Майя проклял вино и свою несдержанность.

– Для женщины из благородной семьи, – сурово сказала осмеррем Пашаваран, – брак не имеет ничего общего с желаниями. Эрцгерцогине это известно.

– Нашей матушке это тоже было известно, – сказал Майя. – Мы принудили нашу будущую супругу к браку, и мы считаем, что этого достаточно.

– Вам следовало бы выбрать девушку из семьи, которая строго придерживается традиций, – заметила осмеррем Пашаваран. – У девиц Кередада головы набиты такими же нелепыми идеями, как у вашей сестры.

– Мы не находим взгляды нашей сестры нелепыми, – возразил Майя. Он сделал глубокий вдох и постарался подавить приступ гнева, от которого закружилась голова. Осмеррем Пашаваран, казалось, не обратила внимания на выражение его лица, но он заметил, что напугал меррем Ортемо.

– Возможно, вы считаете, что брак – это единственное, на что годны женщины, но мы не можем с этим согласиться.

– Сложный вопрос, – сказал Лантевель. – Как и вопрос о том, что делать женщине, не сумевшей по каким-либо причинам найти себе мужа.

И он взглянул на племянницу.

Дач’осмин Лантевин заметила:

– Нелегко найти себе занятие, когда тебя учили только воспитывать детей, а детей у тебя нет.

– У каждой женщины есть обязанности, – резко произнесла осмеррем Пашаваран. Кончики ее ушей порозовели, и Майя подумал, что она все-таки не хотела задевать больное место семьи Лантевада.

– Но в чем они заключаются? – продолжала дач’осмин Лантевин. – Разве женщины не должны найти применение своим способностям и талантам, даже если они не состоят исключительно в воспитании детей?

– Мы не знали, что вы придерживаетесь передовых взглядов, – ответила осмеррем Пашаваран таким тоном, словно словосочетание «передовые взгляды» было ужаснейшим из оскорблений.

– У нас было достаточно времени для того, чтобы обдумать эту проблему, – заметила дач’осмин Лантевин.

Было ясно, что она не собиралась сдаваться, и Майя вздохнул с облегчением, когда разговор перешел на нейтральную тему.

Последовала очередная перемена блюд – слуги подали пирог с пряностями из Анвернеля. Некоторое время гости молча наслаждались десертом, и Майя наконец осмелился поднять тему моста. Как он и ожидал, Пашавар сразу же объявил мост ерундой, но он совершенно не ожидал услышать, что лорд назовет его «нелепой фантазией Варенечибеля, от которой не будет толку и которая сожрет целое состояние».

– Мы не знали, что наш отец интересовался сооружением моста.

– О да, – подтвердил Лантевель. – Он считал, что, если не найдется способа объединить восток и запад, Этувераз снова расколется на две части. Вероятно, он видел, что без моста Истанда’арта всегда будет слабым местом империи.

– Верно, – отозвался Пашавар, – но это не оправдание тому, чтобы поощрять всяких сумасшедших изобретателей.

– Мы разговаривали с представителем Гильдии Часовщиков, – сказал Майя. – Мы не считаем его сумасшедшим.

– Ах, вот как? – усмехнулся Пашавар, и Майя приготовился к выговору. Но Пашавар вовсе не злился. – Мы думали, что вы слишком строго соблюдаете правила для того, чтобы стать хорошим правителем – парадокс, видите ли, – но, возможно, мы ошиблись.

– Вы же Свидетель от Верховного Суда! – возразил Майя, и все рассмеялись.

– Мы сказали правила, а не законы, – едко заметил Пашавар. – Между этими понятиями есть существенная разница, ваша светлость. Император, который нарушает законы, безумен и опасен для империи, но император, который никогда не нарушает правил, ничем не лучше, потому что он не видит, когда необходимо изменить закон.

– Ясно, – кивнул Майя, хотя вовсе не было уверен в том, что правильно понял слова лорда.

– Но мы ни в коем случае не одобряем это как привычку, – добавил лорд Пашавар.

– Очень вредная привычка, – намеренно серьезным тоном заметил Майя, и гости снова рассмеялись.

– Итак, – заговорил Пашавар, – вы беседовали с часовщиком. Мы полагаем, вы желаете, чтобы часовщик предстал перед Кораджасом.

– Да, – подтвердил Майя.

– И вы хотели бы, чтобы мы не препятствовали этому.

– Именно.

– Выпейте бренди, Пашавар, – предложил Лантевель. – Тогда вам будет легче проглотить свои возражения.