Император и Сталин

При всей мощи своей империи, Нобели не могли остановить вторжение международных банкирских домов в свой бизнес. С тоской оглядывались они вокруг в поисках союзников и не находили их. Нобелевский бизнес полностью зависел от российской нефти, транспорта и спроса, что делало его уязвимым на нестабильном, неуправляемом международном рынке. Им ещё крайне везло, что для Ротшильдов в это время главной задачей была борьба со «Стандард Ойл» за мировое господство, и компанию Нобелей они рассматривали не столько как конкурента, сколько как потенциального союзника в войне с американцами. Но союз этот не мог быть вечным, и Нобели понимали – придёт время, и безжалостный “партнёр” вцепится им в горло.

Альфред Нобель, живший в Париже, был больше, чем его братья, искушён в тонкостях биржевых махинаций. Он понимал шаткость финансового положения «Товарищества», которому постоянно не хватало денег для стремительного развития, и реально оценивал могущество противника. Именно Альфред настоял на переговорах с Ротшильдами, которые и начались в 1884 году. На первой же встрече Жюль Арон, представлявший российские интересы Альфонса Ротшильда, заявил: «Ротшильды, несмотря на свою мощь и власть, должны не воевать, а сотрудничать с Нобелями на российском рынке». И братья смогли перевести дух.

В марте 1895-го Эммануил Нобель и Жюль Арон, подписали с Уильямом Либби, выступавшим от имени американской отрасли, соглашение о разделе рынков. Америка получала 75 % мирового экспорта, Россия – 25 %. Перемирие не продлилось и двух лет. К игре подключился “заклятый друг” – “Стандарт Ойл” – с его неограниченными финансовыми ресурсами.

Одновременно с американцами в Баку появились такие интересные личности, как Фред Лейн, совладелец лондонской фирмы “Лейн и Мак”, и один из организаторов «Бритиш Петролеум» – нефтяной экспортёр Маркус Сэмюэль. Интересны они тем, что работу в частной компании прекрасно сочетали со службой в военной разведке. В результате их плодотворного сотрудничества через Суэцкий канал ежегодно проходило свыше 2 млн тонн нефти, 90 % которой перевозили корабли Сэмюэля.

Чем ближе к началу ХХ века, тем теснее становилось на нефтяном рынке. С планами создания нефтяной суперструктуры уже носился Дойче Банк. Для этой цели было организовано «Немецкое нефтяное акционерное общество».

Тогда же Эдмон Ротшильд предложил Нобелям взять в свои руки все холдинги Ротшильдов в России, а также всю их нефтяную собственность в Европе. Те отказались, боясь, что российское правительство не допустит создания столь мощной монополии.

И вот теперь напротив Эммануила Нобеля сидел собственной персоной Его Императорское Величество, который сообщал о совершенно других опасениях высшего руководства империи и о планах, от которых подгибались ноги и першило в горле.

– Нефть – это не просто новый, а потому, крайне рентабельный товар, – говорил император своим, уже привычным для нефтяника, глухим голосом. – Нефть – это переход всей цивилизации на совершенно другой энергетический уклад, который полностью изменит привычный облик стран и перелицует до неузнаваемости политическую карту мира. Такое происходило при переходе с вёсел на паруса и с парусов на уголь. Так будет и сейчас. Нефть положит конец тысячелетнему господству кавалерии на полях сражений. Вместо них очень скоро мы увидим войны моторов, заводов и научно-исследовательских лабораторий. Уже совсем скоро нефть превратится в главную тягловую силу мировой экономики и станет важнейшим фактором политики. Соответственно, неизбежно превратятся в политических деятелей все, кто имеет хоть какое-то отношение к нефтяной индустрии.

– Ваше Величество, но у нашей семьи не было никакого желания заниматься политикой… – развёл руками сконфуженный промышленник.

– Тогда ждите – политика обязательно займётся вами, – грустно улыбнулся император. – Слишком серьёзные позиции занимает на мировом нефтяном рынке “Товарищество БраНобель”. Слишком многим оно уже мешает и ещё очень многим станет костью в горле в ближайшее время. Но я не собираюсь вас пугать неизбежным. Наоборот – я пришёл сообщить, что в этой схватке у вас есть союзник, который заинтересован, чтобы вас не смогли задушить в объятиях или прирезать в подворотне…

– А что, могут и в подворотне?

– Могут, – в голосе и во взгляде императора не было ни капли весёлости. – Но не сразу. Сначала вам просто будут мешать перевозить и продавать ваш товар. Потом промыслы и заводы начнут взрываться и гореть под самым благовидным предлогом – как возмездие эксплуататорам за угнетение трудящихся. Ну, а если не получится свалить вас диверсиями, тогда может дойти и до личного террора…

– Что же делать? – испытывающе посмотрел на императора нефтепромышленник и ухватился двумя руками за стол, как будто ища в нём точку опоры.