Император из стали

– Из магометан попробуйте пригласить земского начальника Белебеевского уезда Салимгерея Жантурина, – живо откликнулся император. – Что же насчет католиков… – император сделал паузу, как будто взвешивал все «за» и «против», – в Седлецкой тюрьме находится очень любопытный заключенный – некий дворянин Феликс Дзержинский. Он практически идеально подходит для такой революционной работы, к тому же еще в юности мечтал о карьере ксёндза. Попробуйте с ним договориться – я дам распоряжение о его освобождении под Ваше поручительство.

Глава 13. Марсель-Лондон-Мюнхен

Маша плотно закрыла дверь каюты, прислушалась к шагам в коридоре и сбросила опостылевшие узкие туфли. Пройдя на цыпочках к иллюминатору, посмотрела на хмурые волны, катящиеся вслед за судном, залезла в мягкое кожаное кресло вместе с ногами и беззвучно разрыдалась. Задание графа Канкрина, казавшееся в Марселе простым и даже привлекательным, уже на корабле, следующем в Лондон, обратилось своей полной противоположностью.

Привлечь внимание квартета, а особенно надутого вульгарного американца, было совсем не сложно. В это время года в салоне первого класса было немного пассажиров и Маша, с её африканско-цейлонским загаром и точёной фигуркой, облаченной в роскошное платье, пошитое в Марселе по настоятельному требованию графа, выделялась среди бледных, похожих на моль, француженок и англичанок, как аппетитный пирожок среди пожухлых капустных листьев.

Познакомиться, пообщаться, благосклонно принять предложение пообедать в веселой непринужденной компании – всё это вполне вписывалось в стандартный набор штатных дорожных приключений, пока дело не дошло до самого поручения, подразумевающего более-менее длительное совместное пребывание и общие интересы, которые Маша не могла никак нащупать. Но больше всего осложняло задание внезапное и очень настойчивое ухаживание мистера Гувера, от которого девушку откровенно тошнило.

С первого взгляда Герберт казался самовлюблённым ослом. Со второго – впечатление усиливалось. «Кто убедил этого деревенского бульдога, что он неотразим?» – думала Маша, слушая его скабрезные шутки и ловя бесцеремонные взгляды американца на своём декольте. А когда вечером, после традиционного коньяка, расслабившись, он закинул ноги на журнальный столик, Маша почувствовала, что тихо возненавидела Гувера, его якобы элитный университет Стэнфорд, Америку и само задание, к выполнению которого она за два дня не приблизилась ни на йоту. «Как? – мучительно думала Маша, автоматически отодвигаясь от американца, норовившего подсесть поближе, чтобы очаровать рассказами про Соединенные Штаты, – как мне подойти к вопросу об их планах, круге общения и связях? Просто так спросить в лоб?»

– А знаете Мари, каков тираж газет только одного Нью-Йорка? – задал Гувер вопрос вкрадчивым голосом, каким в салонах обычно спрашивают, нравятся ли даме стихи Тютчева.

– Я не знакома так хорошо с прессой Нового Света, – учтиво отвечала Маша, убирая руку нахала, вроде как случайно упавшую ей на колено. – Но почему-то мне кажется, что сегодня самые большие тиражи у глупости, – отвечала она, стараясь поддержать разговор. – Это правда, Герберт, что фраза «человек человеку волк» из комедии Плавта «Ослы» является для американской деловой среды естественной и не безобразной?

– Человек человеку – кто угодно, – усмехался в ответ Гувер, – в зависимости от обстоятельств. В этом заключается главная прелесть гибкости человеческой натуры.

Вот за такими разговорами и таким времяпровождением прошло два вечера. Ничего. Ни единой зацепки… А завтра они прибывают в Лондон и всё… Маша с позором может возвращаться обратно. Как стыдно!..

Совсем другие настроения царили в сигарном салоне, где собрались Герберт, Беатрис, Джеймс и Джон Лесли Уркварт…

– Никакая она не суфражистка, – уверенно заявила Беатрис, – просто восторженная курсистка, подверженная модным увлечениям. Сейчас в России среди студентов бушуют антиправительственные страсти, вот молодые люди и воображают себя санкюлотами.

– Но что означает её флирт? – окутался клубами дыма дотошный Гувер.

– Герберт! Ты невыносим! Флирт – это когда женщина не знает, чего хочет, но всеми средствами добивается этого, – добродушно засмеялся изощренный в амурных делах Уркварт. – Но тут другая проблема! Она же говорила, что замужем! На что ты рассчитываешь?

– Ах, Джон! У нас – американцев – широкая душа! Нам очень дорого свое, но бесконечно тянет к чужому…

– Боюсь, Герберт, в этот раз ты выбрал орешек не по зубам, – улыбнулся Джеймс, – Мари не выглядит объектом для лёгких дорожных интрижек. Хотя… Не развлечёшься, так приобретёшь бесценный опыт…

– Да, – задумчиво пустил в потолок облако дыма Гувер. – Опыт – это то, что получаешь, не получив того, что хотел.

– Удивляюсь вам, мужчины, – вздохнула Беатрис, – когда вы начинаете думать тем, что находится в штанах, у вас начисто отключается то, что находится в голове.

– И что такого мы не нашли в нашей голове о Мари, – игриво спросил Джеймс.