Император из стали

— А вот с этого момента как раз и начались сенсации! Его Величество объявил о том, что избирать и главное — избираться в Советы — могут ВСЕ подданные империи по достижении 18 лет, независимо от пола, вероисповедания, сословной принадлежности и имущественного состояния на основе прямых, всеобщих, тайных выборов с правом избирателей на отзыв депутата в любое время.

— Все? — тихо переспросила Мария Фёдоровна

— Все! — утвердительно кивнул губернатор Москвы Великий князь Сергей Александрович и выжидательно посмотрел на императрицу.

— Советы кухарок и золотарей, — тихо проговорила маленькая хрупкая женщина, сильно сжав кулачки, — и кто его надоумил?

— А кто у нас в семье главный карбонарий и первый поклонник французской революции? — нервно дёрнул шеей великий князь, — кто у нас теперь ходит в фаворитах? Конечно же этот «Бимбо», в лапы которого Никки попал во время своего неожиданного путешествия в Тифлис и Баку… Какого черта его туда вообще понесло! — сорвался князь на фальцет…

— Спокойно, Серж, — раздался волевой голос стоявшей до этого в тени статной высокой дамы в свободном кремовом платье, почти полностью закрытом пуховым платком невероятных размеров, — мы уже говорили с тобой на эту тему и ты согласился, что оставаться на месте, не зная, кто на тебя покушался, было опасно — преступник мог повторить свою попытку… Здравствуйте, Мария Федоровна, рада видеть Вас в нашей скромной обители.

— Добрый день, Элис, — кивнула императрица супруге губернатора. — Вы про слух насчет отравления?

— Даже если это слух, действия государя все равно объяснимы. Любой нормальный человек старается покинуть место, которое может таить неясную и даже насквозь гипотетическую угрозу.

— Удивлена, — произнесла Мария Федоровна, не спуская взгляд с жены губернатора. — Я-то думала, что вы будете защищать свою сестру — Аликс и первая броситесь поносить Никки за его грубое обращение с супругой.

Елизавета Федоровна пожала плечам.

— Аликс всё время требовала от Никки мужских, решительных поступков, властных, самостоятельных решений, и вот, наконец, дождалась. На что же тут жаловаться? Или она думала, что он будет резок только с окружающими, а с ней останется по-прежнему ласковым котенком? Так не бывает. Если мальчик вырос, то во всем и везде, а не частями.

— Видимо, ваш муж — Серж — другого мнения…

Жена губернатора улыбнулась, подошла к неподвижно сидящему в кресле князю и чуть коснулась пальцами его прически.

— Серж расстроен совсем не новыми политически экзерсисами государя. Никки изволил возобновить расследование Ходынской давки и пообещал наказать виновных в ней, кто бы это ни был… Серж! Я же тебя предупреждала, что всё вернётся… Не надо было тебе вообще с ними связываться…

— С кем «с ними»? — встрепенулась императрица.

— Минни, — поморщился князь, как от лимона, — не придавайте большого значения словам Элис. Она часто выдаёт свои фантазии и чужие слухи за истину… Повторяю, Элис, Ходынка — это случайность! Трагическая, неприятная для меня случайность! И ничего более… Но я действительно расстроен… Никки объявил о недопустимости роста внешних заимствований и режиме жёсткой экономии… Предложил целый ряд мер…Но одна из них просто возмутительна…

— Я даже не представляла, что Серж интересуется экономикой, — улыбнулась Мария Федоровна, потянувшись за чаем, — и никогда не думала, что какие-либо вопросы в этой области его могут возмутить…

— Но Минни! Он объявил, что вплоть до полного расчёта с внешним долгом он замораживает бюджет императорского двора и прекращает всякое содержание членов императорской фамилии (**)

Рука императрицы зависла в воздухе и медленно вернулась в исходное положение, так и не дотянувшись до чая.

— Скандал, — тихо, почти про себя произнесла Мария Федоровна, нервно комкая материю платья… — И что, Серж, ты хочешь сказать, что это ему тоже подсказали Михайловичи?

Князь закатил глаза, сделал неопределенный жест рукой, который можно было понять «Бог его знает…» и опять уставился в одну точку куда-то за окно.

— Ну хорошо, — медленно проговорила императрица, — он прекращает выплачивать содержание императорскому дому… Но как Никки представляет себе тогда его существование?

— Он снял запрет для фамилии на любые купеческие промыслы, — фыркнул губернатор с таким видом, будто ему предложили пойти на панель, — даже представил список заводов, которые его интересуют больше всего…

— Не только заводы, — опять мягко, но настойчиво перебила мужа Елизавета Федоровна, — он говорил, и про школы и про больницы, которые он хочет видеть в каждом селе… Что же касается великокняжеского семейства, то не будем прибедняться — среди нас нет ни одного, кто завтра умрёт с голоду, зато великое множество тех, кто за свою жизнь ни разу не ударил пальцем о палец… Давайте обратим лучше внимание на то, зачем Никки начал именно со своей семьи? Вы действительно думаете, что он решил сэкономить только на великих князьях?

— Может, об этом лучше спросить у Витте? — улыбнулась Мария Федоровна.