Император (ЛП)

          Рони всхлипнула, заставив его взглянуть на ее маленькую фигурку. Она этого не заслужила. Она действительно этого не заслужила. Она была удивительной девушкой и самым близким ему человеком. Его первая любовница. Она заставляла его смеяться. Она не заслуживала этих веревок и скотча.

          Его сердце сжалось, переваривая все, что ему говорили, и все, что он видел. Он должен был вытащить ее. Как-то.

          — Лео сказал мне, что ты отлично управляешься с ножами, — голос отца прорезал отчаяние, наполнявшее его.

          Данте сосредоточился на своих словах, его сердце бешено заколотилось, когда до него дошло.

          — Отпусти ее, отец, — он посмотрел на мужчину горящими глазами. — Я клянусь тебе в верности. Клянусь следовать каждому твоему приказу. Клянусь никогда больше ее не видеть. Только, пожалуйста, отпусти ее. Я тебя умоляю.

          — Не умоляй! — крикнул ему отец, хватая за руку. — Ты Марони! Марони не просят милостыню, даже на смертном одре. Ты понял?

          Данте кивнул, позволив отцу пожать ему руку. Страх наполнил его от того, как развивалась ситуация. Тяжело вздохнув, отец успокоился и снова посмотрел на Данте.

          — Прими это как еще один урок, — продолжал он почти ласковым голосом. — Всегда будь впереди, когда торгуешься. Прямо сейчас у тебя ничего нет. Я тот, кто держит власть. То, что происходит с этой девушкой, находится под моим контролем. То, что случится с твоим братом, находится под моим контролем. Ты хочешь, чтобы он получил необходимую помощь? Убей девчонку. Жизнь за жизнь.

          Данте медленно выдохнул, его разум лихорадочно пытался найти способ, найти лазейку, что-нибудь, что угодно.

          Ничего.

          Блядь.

          Должно же быть что-то.

          Рони снова захныкала.

          Данте опустился перед ней на колени, как делал это бессчетное количество раз, и увидел, как ее лицо заливают слезы, а слова застряли между ними. Его голова упала ей на колени, а руки вцепились в спинку стула.

          — Ты не убьешь ее, — все тем же ровным голосом произнес отец, — Я отдам ее людям, которые сначала овладеют ею, а потом убьют. Она будет страдать. С другой стороны, ты можешь предоставить ей пощаду, мой мальчик.

          Нет.

          Нет.

          Он не мог. Это его вина. Ему не следовало связываться с ней. Столько лет они провели вместе, и вот к чему это привело.

          — У тебя есть две минуты на выбор.

          Две минуты.

          Сто двадцать секунд.

          Внезапно Данте услышал каждый удар своего сердца, бьющегося в голове, кровь прилила к ушам, тикала, как бомба замедленного действия, с каждой секундой приближаясь к взрыву.

          Он посмотрел в широко раскрытые испуганные голубые глаза молодой девушки, которая осмелилась остаться с ним, зная, что он выберет. Он не мог позволить ей страдать от рук людей своего отца. Он не мог позволить ей умереть вот так. Он ни хрена не мог сделать. Он был беспомощным маленьким придурком, который думал, что ему сойдет с рук игра с огнем, не обжигая ни себя, ни свою возлюбленную.

          — Ублюдок! — закричал он в беспомощном отчаянии, поднимаясь, чтобы поднять пустой стул и швырнуть его через всю комнату.

          Он оглянулся на отца, сердце его бешено колотилось.

          — Не заставляй меня делать это.

          — Одна минута, — последовал ответ.

          Схватившись кулаками за волосы, Данте затрясся, воя в потолок от беспомощности, не желая делать то единственное, что он должен был сделать, чтобы пощадить ее.

          — Тридцать секунд.

          Напряжение в комнате нарастало.

          Глубоко выдохнув, Данте медленно позволил чувству спокойствия овладеть собой. Не говоря ни слова, он подошел к отцу и достал из внутреннего кармана пиджака нож, чувствуя в руке небольшой вес, похожий на камень.

          — Ты освободишь этого зверя, отец, сделаешь это, зная, что однажды он убьет и тебя. Это твой последний шанс остановить это безумие.

          Отец почти гордо улыбнулся. Этот человек был чертовски трахнут на голову.

          — Время вышло, сынок.

          Закрыв на мгновение глаза, Данте испытал искушение порезать его ножом. Но это ничего не решит, Рони все равно умрет, и подземный мир погрузится в хаос, с которым он еще не был готов справиться.

          Взяв нож, он снова опустился на колени и снял скотч с ее рта, мокрого от слез.

          — Должен быть какой-то выход, Данте, — голос Рони дрожал, она тряслась всем телом. — Пожалуйста, не делай этого.

          Данте посмотрел ей в глаза, его собственные горели, горло сжалось.

          — Прости меня, Рони, — услышал он свой огрубевший от боли голос.

          С этими словами он вонзил клинок ей прямо в сердце.

          Ее крик пронзил воздух, в горле забулькала кровь, сочащаяся из колотой раны. Дрожащими руками он вытащил клинок и приставил его к ее шее, той самой шее, которую целовал столько раз, — перерезав сонную артерию, подарив ей мгновенную смерть. Она этого не заслужила. Это останется отпечатком на всю жизнь.

          Несмотря на все это, он смотрел ей в глаза, видя, как жизнь медленно вытекает из ее тела, а его собственное меняется с каждой секундой, его сердце ожесточается.

          — Дан... — она в последний раз поперхнулась кровью, прежде чем обмякнуть.

          Все было кончено в считанные секунды.