Император (ЛП)

               Чай. Ей нужен был мамин горячий травяной чай.

          Парень просто смотрел на нее какое-то мгновение, что-то сильное в его глазах, прежде чем поднять ее, осторожно с ранами на спине, и положить на стол. Осторожно опустив ее на землю, он плотнее обернул вокруг нее куртку, свою куртку.

          — Ты в порядке? — спросил он таким нежным голосом, что у нее задрожали губы.

          Амара покачала головой. Она не думала, что когда-нибудь снова будет в порядке.

          — Держись, ладно? — тихо сказал он.

          Зачем? — хотела спросить Амара, но не смогла заставить свое горло подчиниться.

          Чай. Ей нужен был чай.

          — Данте, она у меня, — услышала она голос парня и вдруг почувствовала, что засыпает, ее веки тяжелеют.

          Она слышала еще голоса, но глаза не открывались.

          И почему-то, почему-то поверив обещанию Тристана, что она в безопасности, Амара отпустила это и погрузилась в благословенное забытье.

Глава 7

Амара

15 лет

          Она не могла пошевелиться.

          Амара, моргнула, открыла глаза и увидела незнакомую комнату, дежавю сильно ударило по ней, а сердцебиение учащалось от паники. Внезапный звуковой сигнал заставил ее взглянуть в сторону и увидеть какой-то монитор с проводами, который она видела только в фильмах.

          Больница.

          Она была в больнице.

          Воспоминания нахлынули на нее, и она глубоко вздохнула, толкая их обратно в сейф.

          Не сейчас. Не сейчас. Не сейчас.

          — Муму?

          Голос заставил ее глаза поднять вверх, чтобы увидеть свою маму в дверях, ее глаза были влажными и опухшими, и Амара почувствовала, как шум покинул ее грудь. Мать подбежала к ней, опасаясь трубок, проходящие через ее тело, и крепко прижала ее к груди, гладя по волосам, как делала всегда.

          Амара сломалась.

          Плача, ее тело вспомнило боль, а разум  момент, когда она раскололась, Амара рыдала, когда мама обнимала ее, нежно целуя в голову, шепча нежные слова, которые не имели никакого смысла. В этом не было необходимости. Ее мать была с ней, и Амара находилась в безопасности и любима, и это единственное, что имело значение.

          Она чувствовала, как мама плачет вместе с ней, и это заставило ее отодвинуться, чтобы по-настоящему увидеть ее. Ее зеленые глаза горели болью за дочь, губы все еще были сжаты в нежную линию, мама выглядела измученной, убитой горем и такой, такой любящей.

          Амара глубоко вздохнула, когда ее мать вытерла слезы рукой.

          — Мы справимся, Муму, — мягко сказала ей мама.

          Она открыла рот, чтобы что-то ответить, но тут от двери откашлялись и в комнату вошла женщина возраста ее матери, явно врач.

          — Я рада видеть, что ты проснулась, Амара, — мягко улыбнулась ей доктор. — Как ты себя чувствуешь?

          Амара начала говорить, но доктор покачала головой.

          — Нет, пока не говори. Просто кивни или покачай головой, хорошо?

          Она почувствовала, как мама сжала ее руку. Смущенная, Амара кивнула.

          — Ты знаешь, какой сегодня день? — спросила доктор.

          Амара покачала головой.

          — Сегодня шестое Января, — сообщила дама.

          У Амары голова пошла кругом. Ее последнее воспоминание перед похищением было в Декабре. Как? Должно быть, ее смущение отразилось на лице, когда доктор снова заговорила.

          — Тебя похитили больше чем на три дня. И ты здесь уже две недели в искусственной коме.

          Шок просочился сквозь ее организм.

          — Твоё тело было серьезно травмировано и нам нужном было начать процесс его заживления, — продолжала доктор. — Мы решили, что в сложившихся обстоятельствах будет лучше, если твой разум и тело немного отдохнут.

          Амара стиснула зубы, обдумывая все, что ей говорили.

          — Твоя мама упоминала, что у тебя низкий болевой порог?

          Амара кивнула.

          Она никогда не осознавала, насколько низким был порог, пока монстры не схватили ее.

          Доктор продолжала с сочувствием в глазах:

          — Возможно, именно поэтому некоторые из твоих ранений вызвали такую сильную реакцию. Я сожалею обо всем, что тебе пришлось пережить, Амара. Но мне нужно сказать тебе еще кое-что. Ничего, если я продолжу?

          Амаре понравилось, что доктор задала ей этот вопрос, предоставив выбор. Она посмотрела на маму, сидевшую рядом с ней, и кивнула доктору.

          — У тебя есть ожоги от кислоты и порезы на спине, боках и ногах, которые, скорее всего, останутся в виде шрамов, — продолжала доктор. — Больше всего шрамов останется на запястьях. Хорошая новость заключается в том, что они все очень хорошо заживают. Ты можешь сделать косметическую операцию, чтобы свести их к минимуму, если хочешь.

          Амара посмотрела на свои запястья и ноги, обмотанные белой марлей. Вероятно, ей вводили обезболивающие, так как она не чувствовала ничего, кроме лёгкой боли.

          — Амара? — позвала доктор, снова привлекая ее внимание к себе, и ее глаза стали еще более сочувственными.  — Ты не сможешь использовать свой голос по крайней мере в течение следующего месяца. Твои крики сильно повредили твои голосовые связки, так что нам пришлось сделать операцию. Это случается в крайне редких случаях, но я чувствую, что твой низкий болевой порог привел к этому.

          Амара сглотнула, паника снова наполнила ее, когда она сжала руку матери.

          — Все в порядке, малышка, — утешала ее мама со стороны, ее тон говорил, что она обо всем знала.

          Она открыла рот и снова закрыла его.