Император (ЛП)

          Данте Марони был произведением искусства, очень тонким, очень изысканным произведением искусства. Каждый раз, когда она видела его, ей хотелось сделать поварский жест поцелуя в небо. Да, он был настолько хорош. От его темных, неукротимых, немного длинноватых волос, обрамлявших совершенно потрясающее лицо — лицо, которое становилось все более и более точеным, когда он становился старше, до линии подбородка, которую Амара проводила пальцами в своих мечтах, до его глубоких шоколадных глаз, которые она все еще находила самыми красивыми, до его рук, которые изгибались мускулами, когда он двигался... да, она пропащая. Это было жалко. Недовольная собой, Амара посмотрела на книгу, которую взяла в школьной библиотеке.

          В тот миг, как я увидел вас впервые, Моя душа взметнулась вам навстречу, Отдав меня вам в рабство навсегда...

          Ладно, ей нужна была доза небольшой неромантической поэзии, потому что Шекспир не очень-то помогал. Не в силах сосредоточиться, Амара снова подняла глаза и увидела, что парни заканчивают тренировку. Они всегда так делали, когда Данте давал Вину какие-то указания. Вин, ее пухленький лучший друг, который уже не был таким пухленьким, всегда серьезно слушал. Амара была почти уверена, что Вин влюблен в Данте. Но кто мог винить его за это?

          Хотя, по правде говоря, Амара даже не знала, было ли то, что она чувствовала, даже влюбленностью. Влюбленный должен умереть естественной смертью через несколько месяцев. По крайней мере, так говорили девочки в ее школе.

          Она не была близка ни с ними, ни с кем-либо в школе. Дети снаружи относились к детям из комплекса очень странно. И все остальные дети в лагере были либо слишком младшими, либо слишком старшими, чем она. Только она и Вин были близки по возрасту, и именно поэтому они держались вместе, как только научились ходить.

          Вин кивнул Данте, прежде чем подойти к ней, его темные волосы теперь были подстрижены намного короче. Опустившись рядом с ней, он сделал глоток воды из бутылки, которую она протянула ему, и они оба наблюдали, как Данте поднялся по ступенькам в коттедж Тристана и вошел в дверь без стука.

          — Черт, — присвистнул Вин рядом с ней, наконец-то научившись правильно свистеть. — У него большие яйца.

          Фу. Амара не хотела думать ни о Данте, ни о его пресловутых яйцах. В этот момент ее любовь к нему была очень чистой и яркой.

          — Мне не нужна эта картинка в моей голове, — она сделала недовольное лицо.

          В прошлом году они изучали мужскую и женскую репродуктивную систему в школе. В то время как это было очень клиническим, дополнительный семинар, который весь их класс провел за последний месяц по сексуальным заболеваниям, профилактике и контрацепции, был очень сложным.

          Амара знала, что вилка А входит в розетку Б, но пока не хотела представлять себе ничего подобного.

          Вин усмехнулся.

          — С тем, как ты на него смотришь, в это трудно поверить.

          Это заставило ее замолчать.

          — Что ты имеешь в виду? — спросила она высоким голосом, когда ее сердце забилось быстрее.

          Ей нужно было поработать над своей подачей. Ее учитель музыки в школе все время говорил ей, что у нее отличный голос, но ее тон был совершенно неправильным.

          Вин пожал плечами.

          — Ты смотришь на него так, словно он, лучшая партия печенья Зии, а ты голодна уже целый месяц. Как будто он только что из духовки, и ты ждешь, пока он остынет перед едой.

          Ее желудок заурчал от этого очень яркого видения.

          Хорошо. Это было нехорошо. Это было совсем не хорошо. Никто не должен знать.

          Амара сглотнула.

          — Как думаешь, он заметил?

          — Трудно не заметить этого, — отметил Вин, явно позабавившись. — Ты приходишь сюда каждый раз, и не для того, чтобы почитать свою книгу.

          Амара застонала.

          — Винни?

          — Хм?

          — Убей меня, пожалуйста.

          Ее друг усмехнулся.

          — О, не будь такой драматичной. Это не так уж плохо. К тому же это этап. Ты вырастешь из этого.

          Амара покачала головой.

          — Я ничего не могу с собой поделать. Поверь, я пыталась. Мои глаза — предатели.

          Вин рассмеялся, прежде чем подтянуть колени, обхватив их руками.

          — Быть влюблённой нормально. Черт, это даже естественно. Но не желай большего.

          Амара повернулась, чтобы посмотреть на его профиль, когда он смотрел на коттедж, ощущая солнце на своей коже.

          — Почему? — тихо спросила она.

          — Потому что он Данте Марони, Мара, — так же мягко ответил Вин. — Мы сейчас молоды, и это ни на что не похоже. Но он собирается стать королем. У него будут враги. Черт, они уже у него есть. Он станет темнотой, а ты боишься ее, помнишь? Ты не принадлежишь этому миру. Ты заслуживаешь лучшего.

          Комок в горле застрял намертво. Хотя Амара никогда ничего не воображала, она знала, что Вин прав. Данте Марони суждено править подземным миром. А она была мебелью, о которой такие люди, как он, забывали.

          Выдохнув через рот, Амара положила голову на плечо Вину, находя утешение в том, что он тот, кто знал ее, любил ее так же сильно, как и она.

          — Ты тоже станешь темнотой, Винни? — тихо спросила она, гадая, куда ведет его судьба.