Император мира

В этот момент громадный мужчина, который вел лодку, повернул голову и отрывисто бросил:

— Вы ошибаетесь.

— Что ты имеешь в виду? — холодно поинтересовалась Низа.

Реминт пугал ее. Он казался не человеком, а стилизованным воплощением разрушения. Она видела, как он спокойно прикончил десяток людей из охраны казарм. При этом на лице его не отражалось ничего, кроме упрямой сосредоточенности.

— Фломель вас не предавал, — ответил Реминт. — Как, думаете, мы его нашли?

— И как же? — требовательно спросила Низа, придавленная ощущением надвигающейся беды.

— Руиз Ав сказал нам, где вы. Он надеялся выкупить свою жизнь посредством ваших, думал заключить с нами сделку. Но у него ничего не выйдет. Мы все равно найдем его. Так что вас он продал совершенно напрасно.

— Я тебе не верю. — Низа злобно уставилась в затылок Реминту. — Ты нас небось за дураков держишь. Если бы вы купили нас у Руиза, вам не пришлось бы взрывать казармы и драться с охранниками, чтобы заполучить свое имущество.

— Он продал вас не нам, а кое-кому другому. Ваши новые хозяева были спесивы и несговорчивы и не желали расстаться с вами ни за какие деньги, Поэтому нам пришлось действовать несколько грубо и прямолинейно, — пожал плечами Реминт, не сводя глаз с курса.

Низа продолжала в бессильной ярости сверлить убийцу взглядом, но глаза застилали слезы. Она больше ни в чем не была уверена. На месте сердца у девушки теперь зияла кровавая рана.

Руиз внимательно разглядывал генша. Как и все существа его породы, данный экземпляр был, с человеческой точки зрения, весьма отвратителен. Покрытое мешковато висящей кожей тело, как сухой травой, поросло сенсорной клетчаткой. По приплюснутому черепу хаотически блуждали три глаза. И этот тошнотворный запах…

Инопланетянин, казалось, сосредоточил на собеседнике столько внимания, сколько генш вообще способен уделить человеку, который не собирается на него нападать.

— Слушай внимательно, — начал Руиз. — Твой хозяин собирается убить тебя, чтобы убить меня.

— Ты не скажешь ему, что починил ошейник?

— Скажу, только разницы никакой. Ему очень надо меня убить, так что он даже тобой готов пожертвовать.

— Ротовые отверстия генша затрепетали, подобный жест заменял этой расе скептическую улыбку.

— Я — слишком ценное имущество.

— Совершенно верно. Но если я преуспею в выполнении задания, твоя ценность значительно снизится.

— Не может быть.

— Может, поскольку человек, которого мы должны убрать, владеет огромным количеством геншей, так что твоя смерть не нанесет серьезного ущерба капиталу Публия.

Генш притих. Руиз терпеливо ждал, пока он переварит информацию; Через пять минут существо подняло голову.

— Это правда? Руиз кивнул:

— Ты сам убедишься, когда мы окажемся внутри крепости. Твои обонятельные центры будут переполнены запахами соплеменников.

Прошло еще пять минут.

— Что я должен делать, чтобы выжить? — спросил наконец генш.

Руиз откинулся на спинку стула, в нем затеплилась крохотная надежда.

— Надо подумать. Для начала у меня есть одно предложение, но это только часть проблемы. Давай снимем бешеные ошейники.

Генш в ответ задрожал, что означало отказ.

— Если я это сделаю, Публий сурово накажет меня. Он объяснял очень подробно. Ты и представить не можешь, какими ужасами он мне угрожал.

— Очень даже могу, — возразил Руиз. — Но ты не уловил основную логическую нить ситуации. Если мы не снимем ошейники, Публий просто убьет тебя, чтобы убить меня. Если же мы их снимем, он будет вынужден убрать непосредственно меня, а тебя, таким образом, пощадит. Хотя буду откровенен до конца: я хочу оставить тебя в качестве заложника — на всякий случай.

— Понятно.

— Я лично не желаю тебе никакого зла. Но я хочу выжить.

— И это вполне понятно. — Генш, казалось, не испытывал к Руизу никаких отрицательных чувств, но агент поостерегся приписывать негуманоиду человеческие качества.

Руиз вынул из кармана пульт управления ошейниками:

— Мы должны нажать отключающую кнопку одновременно.

Генш не двигался. Потом из второго рта вынырнуло тонкое полупрозрачное щупальце и коснулось кончиком кнопки.

— Я готов, — сказал он.

Оба нажали на кнопки, и ошейники, негромко щелкнув, упали на пол.

Руиз глубоко вздохнул и помассировал натертую шею. Ему хотелось насладиться этим маленьким глотком свободы, но время уходило.

— Хорошо ли тебе удается проникать в человеческие умы?

— Мои успехи пока очень скромны. Но со временем я научусь.

— Времени больше нет, — отрезал Руиз. — Что ты знаешь о погружении в голомнемонический океан деструктурированной личности?

Генш нахохлился:

— Об этом и подумать тяжело… Сознание такого человека — это холодное место, озаренное нестерпимо ярким светом.

— Что можно сделать в подобном случае и насколько успешно?

— Не разрушая личность и не перестраивая ее заново? Очень немногое. — Генш неуклюже поерзал. — Мне не хватит опыта.

— Ладно. Оставим капитальный процесс, для которого у нас все равно нет ни времени, ни сил. По минимуму, что ты можешь сделать, чтобы не дать Публию использовать марионетку без нашего согласия?