Император Николай II. Человек и монарх

7 мая Николай II принял эмира Бухарского и хана Хивинского, а также брата императора Германского принца Генриха Прусского.

9 мая 1896 г. в 2 час. 30 мин. началось шествие Царя из Петровского дворца в Кремль. Б. А. Энгельгардт вспоминал: «Когда Государь появился на крыльце дворца, грянул первый сигнальный пушечный выстрел, и головная часть процессии тронулась в путь. Государю подвели белую лошадь, по традиции кованную на серебряные подковы. Государь сел в седло, и грянул второй выстрел. В момент выезда Царя из ворот дворца прозвучал третий и на него хором ответили колокола всех московских церквей. В тот же момент со звоном колоколов слилось могучее ура многотысячной толпы, стоявшей против дворца»{773}.

Небо, затянутое тучами в течение предыдущих дней, вдруг озарилось ярким солнцем. Огромные толпы народа вглядывались в бесконечную процессию, надеясь разглядеть в ней Царя. Впереди на красивых породистых лошадях шествовал Собственный Его Величества Конвой, состоявший из кавказских горцев. За ним – сотня Лейб-гвардии Казачьего Его Величества полка. Далее длинной вереницей шли представители азиатских народов Российской Империи: туркмены, текинцы, сарты, киргизы. Потом обер-церемониймейстеры, церемониймейстеры, их помощники, камер-юнкеры, камергеры. Это была высшая аристократия России: верховный церемониймейстер князь А. С. Долгорукий, генерал-адъютант князь Н. Н. Оболенский, обер-гофмаршал князь С. Н. Трубецкой, светлейший князь А. А. Ливен, князь Л. П. Урусов, князь Н. Д. Голицын, князь Б. А. Васильчиков, князь Б. Д. Сидомон-Эристов, граф Д. И. Толстой, граф В. А. Мусин-Пушкин. За ними шла череда карет, в которых ехали чины Двора и иностранные придворные. Потом сотни Лейб-гвардии Кирасирского, Конногвардейского и Кавалергардского полков в блестящих на солнце шлемах и кирасах. Наконец, на белом коне ехал Император Николай II, одетый в мундир Лейб-гвардии Преображенского полка с Андреевской лентой через плечо. За Государем следовала свита из великих князей и представителей иностранных держав. Далее следовали две золочёные кареты, в которых находились Вдовствующая Императрица Мария Феодоровна и Императрица Александра Феодоровна. Карета молодой Царицы принадлежала Екатерине Великой и была расписана живописью. На дверцах кареты красовался двуглавый орёл. Будущий финский президент, а тогда офицер Императорской гвардии барон К.-Г. Маннергейм вспоминал: «Перед Императором на коне и его блестящей свитой гарцевал первый эскадрон кавалергардов, где я исполнял обязанности командира первого взвода. Обе Императрицы ехали в изумительных праздничных экипажах, запряженных восьмерками, за ними следовали двадцать карет, запряженных шестью и четырьмя лошадьми. Балконы над улицами были заполнены празднично одетым народом. Все выглядело неописуемо красочно и величественно»{774}.

Интересные воспоминания о въезде Государя в Москву оставил присутствующий на коронации флигель-адъютант германского императора Вильгельма II Гельмут фон Мольтке: «Оживление в городе было неимоверным. По улицам сплошными потоками двигались люди, скапливаясь во всех местах, где должна была пройти процессия. Войска – численностью около пятидесяти тысяч человек – стояли шпалерами вдоль всего восьмикилометрового пути до Кремля. ‹…› Первыми тронулись две золотые, украшенные драгоценными камнями кареты, каждая запряжена восьмёркой белых лошадей, – экипажи Императрицы и Императрицы-матери; за ними последовал Император верхом. Он тоже ехал на белом коне. ‹…› Весь народ стоял с обнаженными головами и кричал своему Батюшке раскатистое “ура!”»{775}.