Император Николай II. Екатеринбургская Голгофа

После убийства Г.Е. Распутина политический расклад в столице резко меняется. Позиции Императора Николая II ослабевают, а позиции заговорщиков – укрепляются. Представители Династии осмелились написать Государю письмо, в котором просили, а фактически требовали простить Великого Князя Димитрия Павловича[52]. Великая Княгиня Елизавета Феодоровна, в свое время готовая простить убийцу своего мужа, благословляла князя Феликса Юсупова «за патриотический акт», убийство человека, которого она ни разу в жизни даже не видела![53] Когда Государь и Государыня ознакомились с этими документами, они не верили своим глазам: что же можно было ожидать от других, если так вели себя члены Дома Романовых, родная сестра Императрицы! На письме семьи Николай II поставил резолюцию: «Никому не дано право заниматься убийством, знаю, что совесть многим не дает покоя, так как не один Дмитрий Павлович в этом замешан. Удивляюсь Вашему обращению ко Мне. НИКОЛАЙ»[54]. Государь в те дни говорил: «Мне стыдно перед Россией, что руки моих родственников обагрены кровью этого мужика»[55].

После убийства Г.Е. Распутина Николай II собирался остаться в Царском Селе надолго, вплоть до весеннего наступления, и всю свою деятельность сосредоточить на подавлении переворота, в подготовке которого он не сомневался. Как писал С.С. Ольденбург: «Государь взял на себя руководство общим положением. Прежде всего необходимо было составить правительство из людей, которым Государь считал возможным лично доверять. Опасность была реальной. Убийство Распутина показало, что от мятежных толков начинают переходить к действиям. Оценка людей поневоле становилась иной. Люди энергичные и талантливые могли оказаться не на месте, могли нанести вред, если бы оказались ненадежными»[56].

В правительство пришли правые консерваторы: председатель Совета министров князь Н.Д. Голицын, министр юстиции Н.А. Добровицкий, военный министр генерал М.А. Беляев, народного просвещения сенатор Н.К. Кульчицкий, внутренних дел А.Д. Протопопов. 1 января 1917 г. на должность председателя Государственного совета Государь назначил убеждённого монархиста И.Г. Щегловитова, которого считал человеком «опытным и большой государственной мудрости»[57]. Это правительство рассматривалось Николаем II как переходное.

С конца 1916 г. в массовом порядке стали поступать сведения о грядущем перевороте и угрозы убийства Государю и членам его Семьи[58]. В конце декабря к Николаю II явился герцог А.Г. Лейхтенбергский и умолял его потребовать от членов Дома Романовых вторичной присяги[59]. Но Царь был по-прежнему уверен в преданности ему военного руководства. В этом, по словам И.Л. Солоневича, «Государь Император допустил роковой недосмотр: поверил генералам Балку, Гурко и Хабалову. Именно этот роковой недосмотр и стал исходным пунктом Февральского дворцового переворота. Это предательство можно было бы поставить в укор Государю Императору: зачем Он не предусмотрел? С совершенно такой же степенью логичности можно было бы поставить в упрек Цезарю: зачем он не предусмотрел Брута с его кинжалом?»[60]

17 февраля 1917 г. в Ставку из Крыма после болезни вернулся М.В. Алексеев[61]. Один из активных участников заговора, главнокомандующий армиями Юго-Западного фронта генерал А.А. Брусилов, отмечал, что «в Ставке, куда вернулся Алексеев, было, очевидно, не до фронта. Подготовлялись великие события, опрокинувшие весь уклад русской жизни и уничтожившие и армию, которая была на фронте»[62].