Император Николай II и заговор генералов

После отставки министра внутренних дел кн. Щербатова на его место был назначен А.Н. Хвостов, племянник А.А. Хвостова (министра юстиции), бывший нижегородский губернатор и член Думы (фракция правых). На нем придется остановиться несколько дольше, так как и он, и его товарищ министра С. Белецкий связаны с тем, что в обществе получило название «распутинщины». Надо сказать прямо, что в Совете министров, даже в числе «правых», или, как говорили в «прогрессивном» обществе, «реакционных», министров не было уже ясного представления о том, что такое в действительности является Монаршей Волей. И только один Горемыкин это понимал. «Любое повеление я исполню, во что бы то ни стало. Моя задача – отвести на себя от Царя нападки и неудовольствие. Пусть ругают и обвиняют меня – я уже стар и недолго мне жить. Но пока я жив, буду бороться за неприкосновенность Царской Власти. Сила России только в монархии».

Так мог говорить только старый мудрый, безукоризненный по своей честности и понимания долга, настоящий государственный человек и барин в лучшем смысле этого слова. Он не был правым, как это было принято говорить, потому что подлинный монархист не может признавать какие-то политические партии или группировки – правые, левые, центр, центро-левые (это сейчас очень модно) и так далее.

Верховная Власть – категория религиозного характера, и все комбинации всяких «секторов», это умаление власти Монарха. Монарх может призвать к власти и «правых» и «левых» и «прогрессистов» и «реакционеров», если будет на то Его воля. Он отвечает перед Господам за то, что должны проводить в жизнь люди, облеченные Его доверием. И только такая Власть может иметь доверие народа и не только доверие, но и безграничную преданность и любовь к своему Монарху.

На пост министра внутренних дел Хвостова рекомендовал Государю еще покойный Столыпин. Его считали энергичным и, кроме того, он был членом Думы, так что это рассматривалось как уступка общественному мнению. Государыня, которая в своих письмах Государю высказывалась за того или другого кандидата, или наоборот, была против какой-нибудь кандидатуры, сперва не высказывалась за или против него, но после того, как Хвостов говорил с А. Вырубовой, Государыня всецело поддержала кандидатуру Хвостова. Хвостов, желая во что бы то ни стало стать министром внутренних дел для проведения своего «плана», сумел вызвать к себе доверие, говоря о вещах, которые не могли не нравиться Государыне: о преданности Государю, о «Друге» (Распутине), о растущей дороговизне и борьбе с ней, о германском засилии и т. д.

Против назначения Хвостова был Горемыкин «из-за личных свойств» кандидата и «всего прошлого». Тут известную роль сыграл кн. Андронников, человек весьма сомнительной порядочности («адъютант Господа Бога», как он называл сам себя), но имевший связи с высшими кругами из-за своей пронырливости и интриг. Все в один голос заговорили о необыкновенной энергии и преданности Хвостова и, наконец, он был назначен управляющим Министерством внутренних дел с тем, чтобы он взял в товарищи министра С. Белецкого (бывш. директора Департамента полиции). Оба заверили Государыню, что будут оберегать «Григория Ефимовича» от покушений. На самом же деле Хвостов стремился в министры с целью… убить Распутина. Он посвятил в это Белецкого, и тут началась действительно непристойная история. Желая завоевать полное доверие и дружбу Распутина, Хвостов часто с ним встречался, участвовал в попойках, но вместе с тем он и запугал отчасти Распутина тем, что в его руках было два дела, которые могли бы повредить Распутину во Дворце.

По одному делу Распутин привлекался к ответственности лакеем с одного парохода, где Распутин в пьяном виде наскандалил, оскорбил лакея и был высажен капитаном парохода на берег.

По второму, в пьяном виде, Распутин позволил себе непристойно выразиться про Царскую Семью и против него начато было дело «об оскорблении Величеств». Это произошло в Сибири, и из Тобольска дело было препровождено в Петербург. Оно попало к Белецкому. Хвостов и Белецкий дело задержали и решили этими двумя делами держать Распутина в своих руках.

Распутин испугался и просил не говорить об этом «Аннушке» (Вырубовой), но Хвостов и Белецкий, конечно, рассказали, но разыгрывая из себя друзей Распутина, обещали выручить «Друга» из этой грязной истории. Распутин поджал хвост и о Хвостове стал говорить, что: «Толстый-то ненадежен», а про Белецкого: «Уж больно много знает».

«План» Хвостова заключался в том, что при помощи какого-то иеромонаха Мартемиана Распутин должен был отправиться для посещения святых мест. В дороге Мартемиан должен был напоить мертвецки Распутина и… выбросить из идущего полным ходом поезда.