Император Николай II и заговор генералов

В Совете рабочих депутатов не спали. Там было вынесено постановление переименовать Совет в Совет рабочих и солдатских депутатов. Там шло науськивание солдат на офицеров, там готовилась социальная революция. Особенно старались Суханов, Соколов и Стеклов. Злобные и торжествующие, они поняли, что пришел их час разрушения ненавистной им России при помощи ими же распропагандированных подонков, числившихся в запасных батальонах Петроградского гарнизона. Шульгин описывает Суханова (Гиммера): «Гиммер – худой, тщедушный, бритый с холодной жестокостью в лице до того злобном… У дьявола мог бы быть такой секретарь». Но эти «секретари дьявола» понимали, что Петроградский гарнизон – это капля в море. Им надо было растлить всю армию. И ими выпускается знаменитый приказ № 1. Самые интересные это пункты 4 и 5.

4. Приказы Военной комиссии Государственной Думы следует исполнять, за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета рабочих и солдатских депутатов.

5. Всякого рода оружие, как-то винтовки, пулеметы, бронированные автомобили и прочее, должны находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам, даже по их требованию.

Временный комитет стал лакеем (как и Временное правительство) всех этих Сухановых, Стекловых, Чхеидзе и Соколовых. Октябрь становился логической неизбежностью, логическим следствием Февраля – Марта.

Но, несмотря на это, Родзянко, понуждаемый Милюковым и другими членами Временного комитета, продолжает свою преступную роль в деле свержения Царского режима, лжет и убеждает (как легко это было) генералов предать Государя.

Глава XXII

Высказывания членов династии в пользу революции. Государь решает ехать в Псков. Приказ Государя подавить беспорядки не исполняется. Кисляков. Алексеев переходит на сторону революции. Ночные разговоры по прямому проводу Алексеева с Петроградом 26 февраля – 1 марта. Алексеев организует отречение Государя. Телеграмма Алексеева Иванову. Войска отзываются назад. Воронович

Сергеевский в своем «Отречении 1917» пишет, что престарелый генерал Дубенский (кстати, Дубенскому тогда было 64 года, правда, это возраст почтенный, но… есть люди значительно старше, и все же пишут воспоминания) дал неудачный совет Государю возложить особые полномочия для подавления смуты на ген. Н.И. Иванова. Совет неудачный, но вот, что пишет по этому поводу «злобный клеветник и рамолик» генерал Дубенский: «Чувствовалось, что от Него указаний и директив не будет и в эти тяжелые минуты надо было помогать Его Величеству, а не ждать инициативы от измученного Царя. Хотелось верить, что эту законную помощь, верное служение присяге своему Императору даст прежде всего Его начальник штаба, Его генерал-адъютант Алексеев, все знавший, со всеми сносившийся и пользовавшийся, как я уже говорил, полным доверием Верховного главнокомандующего. Но этого не случилось (26 февр.)» (Д. Дубенский).

Сергиевский описывает все не так. Прежде всего необходимо не забывать, что Сергеевский, занимая сравнительно незначительный пост (начальник службы связи) и будучи только подполковником, не мог, конечно, иметь разговоры с чинами Ставки, занимающими более высокие посты. Часто пост, занимавшийся Сергеевским, смешивается с начальником военных сообщений; это «генеральский» пост, и этот пост занимал в то время генерал Тихменев, который тоже написал свои короткие воспоминания.